Устрица раскрылась

— Да я уже привык к тараканам в твоей голове. Если бы я сотрудничал с ментами, то давно уже тебя бы сдал. В суде у меня всё по-прежнему: за полгода ничего не произошло. Сначала судья уволилась, затем я ждал четыре месяца, когда новый заступит, потом ждал, когда свидетель-полицейский придёт в суд, и когда он наконец-то пришёл, уволился прокурор. Теперь назначили нового прокурора, но весь суд ушёл на месяц в отпуск. Такие дела. При хорошем раскладе, лет через семь, должно моё дело закрыться.

— Даже не знаю Вась, порадоваться за тебя или посочувствовать.

— Слушай, я ведь по делу к тебе зашёл. Ты мне пару дорожек МДМА в долг не насыплешь? Что-то опять вселенская тоска меня одолела.

— А может быть, тебе кристалликов метамфетамина дать? Свеженькие! Я недавно сварил.

Не дожидаясь ответа, суетливо хлопая себя по десятку карманов и кармашков на штанах на кожаном поясе, Влад, оглядываясь по сторонам, стал копошиться в каждом поочередно.

— Постой, кореш, не нужен мне «мет». Хотелось бы МДМА, — уточнил я на всякий случай.

— Да? А «меточ»-то получше будет! — вскинув белёсые брови, хмыкнул Влад. — Двенадцать часов торчать будешь, а с «димыча» четыре часа максимум, да и отходняки помягче будут.

Забавно было наблюдать за лицом хронически «ускоренного» Влада. Его мимика не поспевала за разогнанным стимуляторами мозгом и слегка запаздывала.

— Нет, спасибо, дружище. Мне как раз отходняки-то и нужны. Знаем мы ваши наркотики без отходняков. Глазом не успеешь моргнуть, как будешь торчать с утра до вечера. Ведь, если на «мете» торчишь, значит, будь готов попрощаться с мозгом, который очень быстро расплавится. А мне мой мозг, я надеюсь, ещё пригодится. Вот если ты меня «димычем» угостишь, я повтыкаю на море всю ночь, поулыбаюсь звёздам, послушаю в плеере музыку, а поутру выпью грамм двести рома и спать лягу. Завтра вечером мне нужно йогой заниматься, не хочу пропускать.

— Странный ты, Вась! Так ведь и поторчать вдоволь не успеешь и йогой, наверное, нелегко будет заниматься.

— Это ты, Влад, странный, а я нормальный. Просто не хочу торчать. На отходосах, разумеется, тяжелее йогой заниматься, но именно этого я и добиваюсь. Настоящие агхори-йоги даже бухают иногда, чтобы усложнить занятия. Так каждый лох-одуванчик может йогой заниматься, а ты попробуй на отходняках, да с похмелья… тут такая сила воли нужна! Вот её я и вырабатываю…

Полюбовавшись вытянувшимся от удивления лицом Тюленя, я миролюбиво пояснил: