Устрица во льду

– Не надо пугаться потому, что это будут испытания ради твоей же пользы, во благо тебе. Вот ты скажи, какие-нибудь особые изменения за время практики асан ты почувствовала? – он спокойно и доброжелательно смотрел мне в глаза, и у меня возникло чувство, что он видит меня насквозь.

Но это было приятное чувство, потому что я также могла следовать внутренним взором за ходом его мыслей, даже и тех, которые он не произносил вслух, оставляя в контексте.

– Разумеется, я почувствовала, что у меня развилась способность восприятия многих, недоступных мне раньше вещей. Стоит мне задуматься о чём-нибудь, как из глубины сознания выплывает точный и полный ответ на мои вопросы. Меня это даже напрягает. Я заработала на этот дом и участок, торгуя акциями и валютой на фондовом рынке. А ведь мой супруг Михаил много лет жизни подвизался там, но удача даже ни разу не посмотрела в его сторону. Он добротный профессионал по ценным бумагам, но заработал в общей сложности лишь высокую зарплату. А я, прекрасно понимая, что во многих отношениях являюсь в этом деле не только дилетантом, но и вообще профаном, почему-то принимаю правильные решения, которые дают большую прибыль.

– Да не переживай ты так, – сказав это, Олег положил тёплую и мягкую ладонь мне на предплечье. – Все очень просто: тебе это дано, а ему нет. Помолчав, он добавил:

– Но если ты будешь думать только о прибылях и убытках, ты потеряешь все заработанные деньги. Делись своими доходами с другими людьми, давай тем, кто действительно нуждается в этом и только тогда, когда чувствуешь внутреннюю потребность поделиться. Дары только тогда имеют смысл, когда отдаются искренне, то есть от души.

– А ещё я почему-то теперь часто рисую лица героев книг, которые я когда-то читала. Это у меня как-то само собой выходит. И в те моменты, когда я занимаюсь совершенно другим делом, – говоря это, я чувствовала себя девочкой, которой так требуется поделиться своими переживаниями с кем-нибудь взрослым.

– А раньше когда-нибудь ты рисовала? – заинтересовался он.

– Рисовала в детстве. И то акварелью. В основном пейзажи. А теперь мне требуется рисовать ручкой, лучше гелевой, и только человеческие лица, в которых я узнаю литературных персонажей.

– И что тебя напрягает в этом?

– В том-то и дело, что ничего. Желание рисовать настигает меня спонтанно. Но мне не понятно с чем это связано и откуда берутся эти ассоциации.

– Как это откуда? – удивился он. – Всё оттуда – и он указал пальцем вверх.

– С неба, что ли? – ахнула я. – Не может быть. Это ведь не жившие когда-либо люди, а литературные персонажи, результаты творческой фантазии людей. Мне кажется, что они не из космоса приходят, а из дальних, забытых отсеков моего сознания. – Взглянув на него, я успела заметить следы улыбки на его лице. Хотела обидеться, но было так интересно, что я проигнорировала этот факт.

– А сознание твое разве не связано с теми высшими силами? – и он снова указал наверх.

– Не знаю, – слегка растерялась я. – Да и как мне понимать смысл и взаимосвязь образов, которые у меня выходят на бумаге?

– Не парься из-за этого. Наступит момент истины, и ты всё поймёшь, что к чему. А я знаю точно, что просто так ничего не случается. Всё есть Божий промысел. И нас по жизни ведёт высшая сила. Но вообще-то, я думаю, что за рисованием лиц, ты занимаешься созерцанием. И теперь ты уже легко входишь в это состояние, что говорит о том, что ты здорово продвинулась вперёд по пути совершенствования. Ты просто стала другим человеком за то время, пока мы с тобой знакомы. Я восхищен. Ты такая молодец!

– Все равно мне страшно, Олег. Осилю ли я этот путь духовного совершенствования? – Мне прямо-таки требовалось выложить хоть кому-нибудь всё, что у меня собралось внутри за последние месяцы.

– Осилишь столько, сколько сможешь. Главное, что ты начинаешь понимать, что у тебя есть путь. Ищи его и торь, – спокойно говорил он, а его темные блестящие глаза притягивали меня как магнит.

Но он смотрел на меня не как мужчина на желанную женщину, а как учитель на ученицу. Я почувствовала, как это «заводит» меня. Так не хотелось быть всего лишь ученицей. Утонув в его глазах, я безмолвно возразила: «Неужели только ученица?».

Он понял меня, но ничего не ответил.

Двигаясь по узкой дорожке между клумбой с цветами и скамейкой для отдыха, он обогнал меня и прошел вперед.

Посмотрев на его широкие плечи, сильную шею, легкие и уверенные движения, я подумала, что он весьма привлекательный мужчина, чего я раньше совсем не заметила.

Не помню уже, когда у нас с Михаилом были сексуальные отношения. А я ведь не офисная мебель, а женщина. И у меня кроме Олега, больше нет таких приятных во всех отношениях собеседников-мужчин.

– Олег, ты говоришь, что у меня есть свой путь и надо его увидеть. Но как это сделать? – вернулась я к нашему разговору, отбросив на время мысли о телесных удовольствиях.