Устроители Святой Руси

«О священная главо, ангеле земный и человече небесный, преподбне и богоносне отче наш Александре, изрядный угодниче Пресвятыя и Единосущныя Троицы, являй многия милости живущим во святей обители твоей и всем, с верою и любовию притекающим к тебе! Испроси нам вся благопотребная к житию сему временному, и нужная к вечному спасению нашему. Пособствуй предстательством твоим, угодниче Божий, пред Господем на враги видимыя и невидимыя. Верных рабов Его, в скорби ипечали день и нощь вопиющих к Нему, многоболезненный вопль да услышит и да изведет от погибели живот наш. Да в мире глубоце пребудет святая Православная Церковь Христова, и в благостроении зиждется отечество наше, во всяком благочестии нерушимо. Буди всем нам, чудотворче святый, а помощник скорый во всякой скорби и обстоянии. Наипаче же в час кончины нашея явися нам заступник благосердый, да не предани будем на мытарствех воздушных власти злобнаго миродержца, но да сподобимся непреткновеннаго восхода в Царствие Небесное.

Ей, отче, молитвенниче наш присный! Не посрами упования нашего, не презри смиренная моления наша, и предстательствуй за нас пред престолом Живоначальныя Троицы, да сподобимся вкупе с тобою и со всеми святыми, мы недостойнии, в селениих райских славити величие, благодать и милость Единаго в Троице Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь».

Память – 17 апреля и 30 августа.

Исповедник правды

Так повелось на Святой Руси, что в удаленных монастырях, в глухих пустынях не видимо для посторонних глаз духовно возрастали великие русские святые, чтобы в назначенный час, подобно преподобному Сергию Радонежскому, явиться миру со словами «Не скорби, чадо!».

Так во времена царя Иоанна Грозного и явился миру святитель митрополит Филипп…

Начало пути

Уже сгущались зеленоватые сумерки.

Суденышко прыгало на волнах, задевая углом паруса за воду, когда впереди, неясно и неотчетливо, обозначилась земля.

– Кажись, прибыли… – сказал стоящий на носу судна помор.

– Значит, это и есть Соловецкий остров, где душу спасают… – проговорил другой мужчина. – Это здесь Герман, Савватий и Зосима и молились о нас…

Не отрываясь, смотрел он вперед на встающие, будто прямо из студеного моря, деревянные церкви.

Мореход еще раз быстро оглянул пассажира.

Он так и не узнал: что это за человек…

Крестьянский армяк лежал на плечах молодца, как богатая ферезь, да и, сговариваясь об оплате за проезд, он вложил в руку морехода дорогой перстень…

– Соловки… – вздохнув, ответил помор и перекрестился. – Монастырь тута…

Молодой мужчина тоже перекрестился.

Здесь, на краю Русской земли, заканчивался его затянувшийся – от Москвы до Новгорода, от Новгорода до Ладоги, от Ладоги до Онеги, от Онеги до Белого моря – путь.

Молодого человека, не пожелавшего и при вступлении в монастырь назвать свое мирское имя, звали Федором, и принадлежал он к знаменитому роду бояр Колычевых…

Колычевы

Бояре Колычевы веками строили с потомками Ивана Калиты Московское государство.

Дед Федора ездил послом в Крым, сидел наместником в Новгороде и погиб, защищая от врагов Иван-город… Отец служил при дворе, а крупный новгородский помещик, дядя Федора, ведал думу удельного князя Андрея Старицкого…

Богатство и почет окружали будущего святого с первых лет жизни.

Его и воспитывали так. Учили ратному делу, дворцовому обхождению, разным полезным в государственной службе наукам.

Федору было двадцать три года, когда у Государя родился наследник – будущий царь Иоанн Грозный. По преданию, по русской земле тогда прокатился страшный гром, молния блеснула, земля поколебалась…

Но недолго радовался царь Василий Иоаннович своему наследнику. Через два года Государь умер, простудившись на охоте.