Усвятские шлемоносцы

И лишь одно название было всем дорого и понятно, как, скажем, мать или хлеб,- Россия. Против тех государств, как бы разнопосевных кулижек, витиевато обведенных на карте межами и частокольем, лежала она, будто большое, раздольное поле, да и то, оказывается, не вся поместилась на карте, смогла войти в нее лишь малой своей частью, тогда как на остальное не хватило бумаги. И голубые жилы рек, которые указал и назвал Иван Иванович, петляли по России не обрываясь, не подныривая под пограничные прясла, а текли себе привольно от самого начала до своего исхода - к синим морям. И было всем странно и непонятно, как это Германия осмелилась напасть на такую обширную землю. Сидевший рядом с Касьяном Давыдко глядел-глядел, таращась, на единую российскую покраску, на общий ее засев и не утерпел, перебил вопросом лектора:

- Ужли наше все это? Дак которая тади из них Германия-то?

Иван Иванович приостановил хворостинку, выслушал Давыдку и тем же ровным голосом дообъяснил непонятное:

- Я вам, товарищи, уже показывал. Вот эта коричнево окрашенная территория и есть Германия.

- Только и всего? Это которая на морду похожа?

- Ну, если хотите,- сдержанно улыбнулся Иван Иванович,- то сходство с физиономией, с профилем действительно имеется. Это вы весьма удачно заметили. В самом деле, вот эта часть,- Иван Иванович показал на карте хворостинкой,- которая вытянулась на восток вдоль Балтийского моря вплоть до польского города Гдыня, очень похожа на обращенный в нашу сторону и как бы принюхивающийся нос. И даже капля висит на этом носу - так называемая Восточная Пруссия - часть земли, некогда отвоеванная у приморских славян. А там, где нам воображается глаз,- вот видите этот кружок? - это и есть германская столица Берлин.

- А и верно - глаз! - удивились бабы.- Дак а чего-то у него, немца-то, изо рта торчит, цигарка, что ли? Эку длинну в рот забрал!

- Нет, товарищи, это не цигарка,- опять улыбнулся Иван Иванович.- Это государство Чехословакия, которую Германия аннексировала, или, как вполне точно кто-то из вас выразился,- забрала в рот,- еще в тысяча девятьсот тридцать восьмом году.

- Понятно теперича... Вот оно что!

Далее, однако, выяснилось, что карта эта уже устарела, и что нос у немца вытянулся еще дальше, уперся в самую Россию, а теперь вот Германия и вовсе на нас напала - бомбит города, во многих местах вклинилась на нашу землю, и что есть уже убитые и раненые...

Народ на полянке поумолк, а какая-то бабенка в задних рядах при упоминании об убитых сдавленно завыла и, закрывшись руками, ткнулась белым платком под саженец в отросшую траву. На нее зацыкали соседки, принялись тормошить с укором. Прошка же, постучав ключом по графину, возвысил голос:

- Марья! Не мешай слушать! Сразу и в рев...

Баба малость поубавила тону, но выть не перестала.

- Как фамилия этой колхозницы? - склонился к председателю Иван Иванович, который, насунув на глаза козырек кепки, с нетерпеливым недовольством глядел в ту сторону, под саженец.

- Кулиничева,- подсказал председатель.- Мария Федосеевна. Ладно, ладно тебе, Марья. Нечего загодя голосить-то. Не муторь мне людей.

- Марья Федосеевна! - попробовал окликнуть ее и Иван Иванович.- Товарищ Кулиничева!

Он смущенно поглядел в толпу поверх очков.

- Послушайте, голубушка. Ну что же вы так сразу. Слезы в таких вещах плохой помощник. Кому от них польза? Одному врагу, одному ему на руку наша растерянность. Наоборот, надо проявлять твердость духа, а не поддаваться паническим настроениям.

Щуплая, плосконькая бабенка, еще пуще вжимаясь в землю, вовсе потерялась в траве, и было только видно, как заметный уголок белой косынки судорожно дергался в кустиках лебеды.

- Право же, никаких оснований для слез еще нет,- пытался утешить Иван Иванович.- Ведь все эти временные успехи достигнуты неприятелем за счет внезапности нападения. Представьте себе: вы ничего не знаете, а на вас набросились из-за угла. В таком случае даже сильный может оказаться на первых порах в невыгодном положении и понести некоторый урон и ущерб. Вот сидящим здесь мужчинам такая ситуация должна быть знакома из личного опыта,попробовал шуткой смягчить непредвиденную заминку Иван Иванович.- Ведь и с каждым, наверно, бывало такое, если припомнить, не правда ли?

Мужики оживленно заерзали, загалдели:

- Ну дак ясное дело! Бывало, бывало такое...

- Вот видите? А вы, Марья Федосеевна, сразу и в слезы.

- Да, понимаешь, сын у нее служит в тех местах,- перебил его Прошка-председатель.- И жену с дитем как раз по весне забрал туда... Марья! Где это у тебя Гришка-то? В каком городе?

Что ответила бабенка, не было слыхать, но люди через ряды донесли ее ответ, и Давыдко объявил:

- В каком-то Перемышля он.

- Ах вон оно что...- покивал очками Иван Иванович.- Понятно, понятно...

- Встань, Марья! - опять потребовал Прошка-председатель.- Кому говорю.

Марья вяло выпрямилась, утерлась углом косынки и смиренно сложила руки в подол.