Усы (сборник)

– В таком романтическом жанре литературы есть писатели, которым все равно, где происходит действие. У того же Грина сюжет развивается в условной среде. Я же воспитан на Гоголе, Гофмане. Как писал Николай Васильевич, необходимо «сочетание фантазии с дрязгом жизни». С дрязгом жизни, то есть с совершенно реальными приметами существования человека. Мне очень важно было существование моих персонажей в реалиях московского быта. И поскольку этот столичный район я хорошо знал, то и переселил альтиста Данилова из дома напротив Новодевичьего монастыря (где он в реальности и жил) в кооперативный дом ансамбля Моисеева на Цандера. Потом выяснилось, что Останкино – самое грозовое место в Москве.

– Это научно подтверждается?

– Да-да. Известно еще, что в ледниковый период ледники шли, шли и в Останкине остановились. Здесь произошло соединение равнинного и горного. Этот район оказался климатическим и горно-геологическим эпицентром.

– И телебашню поэтому здесь установили …

– Нет, не поэтому. Башня здесь появилась, потому что это самая высшая точка Москвы по уровню моря, как и Воробьевы горы. Но там уже построили университет. Хотя Воробьевы горы все-таки ниже, чем Останкино. А Тамара Глоба как-то написала, что у астрологов (хотя я не верю во все эти дела) Останкино считается мистическим местом в Москве. Так что оказывается, все не так уж случайно.

– Сегодня вы преподаете в Литературном институте. Как ваши студенты относятся к «Альтисту»?

– Скорее всего, они его не читали. Большинству из них – 18–20 лет. В основном девицы. Потому что военной кафедры у нас нет, и ребята не особенно к нам идут. Да и вроде бы не престижная сейчас профессия. То, что они не знают, кто я такой и чего написал, для меня не имеет никакого значения. Когда на предыдущем курсе студенты меня читали, я запрещал вести на занятиях разговоры о моих сочинениях. Я понял, что мои нынешние студенты смотрят на меня, как на какого-нибудь Писемского, то есть на человека из XIX века, даже не из XX-го. Они не знали, кто такой Трифонов, кто такой Юрий Казаков. Главным для них кумиром был Довлатов. Легко читается, говорят. Высшее достижение – Вика Токарева. Поначалу не могли написать сочинение больше пяти страниц. А на той неделе одна из студенток принесла на двести страниц роман, другая – повесть. Я просто завел в них игру. На первом курсе сказал, что не поставлю им зачеты, если они не напишут сочинение меньше пятнадцати страниц. Дал им тему: «Три дня из жизни грузового лифта». Написали. И все по-разному. У всех чего-то сыграло. Сейчас они у меня пишут детектив «Вход и выход». Две студентки уже сдали свои тексты. Это те самые романы.

Я сегодня ночью проснулся и два часа не мог заснуть, сравнивал их поколение с нашим. Конечно, почти через каждую страницу у них описывается секс. Если какая-то случилась неприятность, надо срочно идти в магазин и какой-нибудь новой тряпкой себя утешить, такая шоппингтерапия. Мы в свое время в таких обстоятельствах покупали книги. Но я не осуждаю их, это другое поколение.

– Вам с ними интересно?

– Да. Хорошие живые люди. Конечно, в них много поверхностного, пустышного. Но на них просто интересно глядеть. И я от них получаю информацию. Я, например, совершенно не представлял себе реальную жизнь 20-летней девушки. Потом с ними начинаешь в какую-то конкуренцию входить. Два своих романа – «Шеврикука» и «Бубновый валет» я написал из желания самому себе доказать, что вот я их заданиями нагружаю, а сам-то могу чего-нибудь такое?

– А зачем сегодня поступают в Литинститут?

– Не знаю. Мои нынешние студенты все работают и зарабатывают куда больше, чем я как профессор.

– А где они работают?

– В основном в рекламных агентствах. Им, видимо, нужно приобрести литературную культуру. Но я вижу, что они увлекаются литературным процессом. Возможно, кто-то из них и станет писателем.

– Вы как-то боретесь с их пробелами в чтении?

– Конечно. Сейчас-то они уже что-то прочитали. Вообще, я считаю, что если сегодня существует традиция чтения, то она семейная. Я сужу об этом, прежде всего, по своим книжкам. Так получилось, что меня сейчас много издают. Вещи в основном все старые, но под разными обложками. И их раскупают. Я поинтересовался у молодых людей, которые покупали мои книжки, кто им посоветовал. Оказалось, родители или дедушка с бабушкой.

– В Интернете я увидела, что сегодня у «Альтиста» есть молодые поклонники. Видимо, им родители передали свое увлечение. А как обстоят дела с экранизацией «Альтиста»? Кажется, «НТВ-кино» собиралось четыре серии снять…