Усыпальница

Он постарался логически выстроить наблюдения, которые позволили сделать этот вывод.

— Размер. У женщин, как ты могла бы догадаться, череп немного меньше и с более выпуклыми отдельными частями. Другой признак — мандибула, нижняя челюсть. У женщин она меньше, закругленнее, а у мужчин ближе к прямоугольной и массивнее.

Затем он показал на глазницы.

— Переход ото лба к глазницам у женщин гораздо резче, — Рэнд повернул череп так, чтобы Трейси видела его в профиль, — при том что надбровные дуги более выражены у мужчин. И многое другое.

Рэнд улыбнулся.

— Тебе и правда все это нравится. — Трейси не спрашивала, а констатировала факт.

Рэнд свесил голову набок и повел плечами.

— Да. Нравится.

— И ты специалист в своем деле.

— Был им. — Рэнд перевел глаза на череп.

Он чувствовал на себе изучающий взгляд дочери, пока вынимал из оссуария остальные кости. Разложил их на столе так, чтобы составить скелет. Прежде чем выложить тазовую кость, обратил на нее внимание Трейси, которая фотографировала все, что он извлекал из ящика.

— А вот и четкое указание на то, что это женский скелет. Женская тазовая кость существенно отличается от мужской, потому что она должна позволить младенцу пройти через родовые пути. Отверстие внизу овальное, а не сердцевидное, лобковая дуга намного шире, а лонное сочленение более гибкое.

Положив на стол бедренные кости, Рэнд объяснил, что у женщин они короче и тоньше, чем у мужчин. Когда он расположил в соответствующем порядке последние, самые мелкие кости — пальцев рук и ног, из кармана послышался виброзвонок мобильника.

— У тебя звонки даже сюда проходят? — удивилась Трейси.

— Нет, это сообщение. Ты еще пофотографируй, а я выберусь наверх прочитать, хорошо?

Поднимаясь по лестнице, он одновременно нажимал кнопки телефона. Пришло голосовое сообщение от Игаля Хавнера.

«Рэнд, друг мой. Я получил фотографии и распечатал их. Черно-белые, но качество отличное. Мне удалось прочесть и приблизительно перевести надписи, поэтому позвони мне, как только получишь сообщение. И не забудь при этом сесть».

38

Южный Иерусалим, Тальпиот

— Я сел, — сказал Рэнд, поздоровавшись с Хавнером, хотя на самом деле он всего лишь прислонился к капоту «фиата».

— Уточни, пожалуйста: это надписи с двух оссуариев? — Хавнер сразу приступил к делу. — Я должен быть уверен.

— Да, надпись из двух строк — с одного оссуария, а две другие — со второго, с обеих сторон. И он куда богаче.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что это лучший образчик резьбы по камню, который я когда-либо видел. — Рэнд описал орнаменты на втором оссуарии.

— Понятно.

— Это имеет какое-то значение?

— Решишь сам, когда я расскажу тебе, что там написано.

— Я весь внимание.

— Надписи на арамейском, — начал Хавнер.

— Арамейском?

— Да, без сомнения. С виду похоже на древнееврейский, который очень отличается от современного языка. Но это был разговорный язык Израиля в начале новой эры.

— Да-да, — терпеливо сказал Рэнд.

Все это он прекрасно знал, но не хотел перебивать Хавнера.

— Один из ранних вариантов написания. Я почти уверен, что это первый век.

— Отлично. И что там написано?

— Я не палеограф…

— И все-таки.

— Моя транслитерация не может быть признана окончательной…

— Я понимаю.

— Думаю, лучше сначала сказать, что написано на первом оссуарии. «Мириам берат Шимон». Мириам, дочь Шимона.

— Мириам, — как эхо, повторил Рэнд.

— Да, дочь Шимона.

— Подожди минутку, Игаль. — Рэнд прикрыл ладонью трубку и жестом подозвал Мири. — Вы были правы. Там действительно написано «Мириам».

Мири польщенно улыбнулась.

— Можно попросить вас об одолжении? Вы не попросите мою дочь принести планшет?

Она кивнула и направилась к гробнице.

— Да, — сказал Рэнд в трубку. — Итак, Мириам, дочь Шимона. Это первая надпись.

— Правильно.

— А две другие?

— Возможно, две другие идентичны.

— Ты так думаешь?

— Да. Правда, в их написании есть различия.

— Тогда они не идентичны.

— Это одни и те же слова, просто буквы написаны немного иначе.

— Немного иначе, — шевелил губами Рэнд.

— Ты говоришь, эти надписи были на боковых стенках оссуария? По фотографиям я этого не понял, поскольку снято крупным планом. Но если это так, то одна надпись должна быть на короткой стороне, а вторая — на длинной. Возможно, обращенной к стене… Я прав?

— Именно так, — подтвердил Рэнд.

— Так я и думал. Это и объясняет разницу в написании.

Из гробницы выбралась Трейси с планшетом в руках, отдала его Рэнду. Мири снова заняла свой пост, остановившись в каких-то двух метрах от них.

— Записывай, — сказал Рэнд. — Минутку, Игаль. Дочь записывает. Пиши: «Мириам, дочь Шимона».

Имя Шимон он произнес по буквам.

— Да, Игаль. Рассказывай дальше.

— Значит, дочка добралась благополучно?

— Да, спасибо тебе огромное. Отлично доехала. И спасибо, что послал Карлоса. Кстати, он уже едет обратно.

— Вот и славно.

— Итак, что со второй надписью?

— Судя по всему, это родовое имя, — ответил Хавнер. — И непростое.

— То есть?

— Если я прочитал правильно, родовое имя звучит как Ка-и-а-фа.

— Каиафа.

— Да. А полностью, если вынести за скобки варианты написания, — Иосиф бар Каиафа.

— Подожди.