Утаенные страницы советской истории. Том 1

—  Еще один вопрос о наших бывших союзниках — можно ли было предотвратить расправу над Чаушеску?

— Нет, нам это было невозможно. Это был необычный человек — явление, хотя и «не подарок», ясное дело. Незадолго до его смерти Румыния рассчиталась со всеми своими внешними долгами, а ведь когда-то она и нам должна была приличную сумму. Теперь она была свободной и готова пойти по линии развития ускоренными темпами. Думаю, это не устраивало не только тех, кто на этом паразитировал в Румынии, но и кого-то на Западе — кто желал пересмотра итогов войны… Кстати, председатель суда, осудившего Чаушеску, покончил с собой.

—  Н-да… Вернемся к событиям в нашей стране. Как вы расцениваете создание в КГБ 5-го «идеологического» управления?

— Оно было создано еще в 1967 году, и это был в целом позитивный шаг, потому что борьба против Конституции, по которой живет общество и государство, — это не проступок, а преступление. Причем после создания управления усиления борьбы с так называемыми диссидентами не было, число привлекаемых лиц сокращалось. Мне теперь кажется, что наши товарищи допустили одну ошибку: надо было поработать с общественностью, придать гласности деятельность КГБ на этом направлении, объяснить, почему это происходит, и дать понять нашему обществу, что это в его интересах. А мы все пустили по слишком закрытым каналам. Это была ошибка, допущенная, мне кажется, в том числе и Андроповым.

—  Интересно, а КГБ масонами занимался?

— Было время, когда к масонским ложам относились, как к чему-то сказочному, потом выяснилось, что это серьезное дело, которым надо бы заниматься… Комитет заинтересовался этой проблемой, но, чтобы ее размотать по-настоящему, нужно было, чтобы ею занялось и высшее политическое руководство. А там такого желания не было…

—  Когда КГБ обнаружил рост антикоммунистических настроений в обществе?

— Горбачев пришел в 85-м, началась политика «ускорения», потом — «перестройки», и я думаю, что где-то в конце 1986 — начале 1987 года рост антикоммунистических настроений был заметен.

— Бытует версия, что Горбачев — «человек Андропова»…

— Бросьте! Они встречались, когда Андропов выезжал на лечение в Ставропольский край, но, когда встал вопрос о переводе Горбачева в Москву, инициатором этого был Кулаков, его поддержал Суслов, потому что они работали когда-то вместе. Затем Ефремов, бывший первый секретарь Ставропольского крайкома, Брежнев… На последующих этапах за Горбачева ратовали и Рыжков, и Лигачев. Андропов не возражал. Но когда Андропов в нем разобрался, он все меньше говорил о Горбачеве, а в последние месяцы у него уже вырывались негативные высказывания: торопыга, спешит, ему будет трудно. Он никогда не называл Горбачева преемником…

—  Кого же Юрий Владимирович видел в этом качестве?

— Каждый человек верит в собственное бессмертие, и Юрий Владимирович не думал, что вскоре умрет. Он считал, что есть еще какое-то время… Ясно, что на Горбачеве он не остановился. Я думаю, любой из состава Политбюро — кроме Горбачева — не допустил бы того, что произошло со страной. Тот же Романов — очень толковый человек, с трезвыми, конкретными суждениями…

—  И все же считают, что Горбачев пытался, но не сумел продолжить андроповскую программу реформирования общества…

— Цельной программы у Андропова не было, он считал, что сначала надо разобраться в обществе, в котором мы живем. Я бы сказал, что это сильный подход! Он считал, что надо постепенно определиться, и спустя 4–5 лет… Как он сказал однажды: «Надо подумать, как нам идти дальше». Андропов никогда не утверждал, что у него есть цельная программа… А Горбачев бросался из стороны в сторону, не имея ни программы, ни представления, ни поддержки. Но я думаю, что это своего рода игра: сбить с толку общество, людей, породить хаос, а потом…

—  Еще об Андропове: некоторые считают, что он был экстрасенсом…

— (Смех.)Чего только ни говорят! Для Юрия Владимировича никакая мистика не была характерна — он даже в приметы не верил…

—  Насчет веры… Горбачев вам доверял?

— Думаю, на первых порах — да. Он был откровенен со мной, и даже казалось, что влияние Яковлева падает — под влиянием той информации, которую давал КГБ, под нажимом со стороны Минобороны, МИД. Шеварднадзе, это мало кто знает, одно время выступал против него. А потом что-то случилось, Горбачев взял курс на Яковлева, его влияние становилось все более сильным, и, в конце концов, они сомкнулись в единых действиях…