Утаенные страницы советской истории

Однажды, когда я вернулся из командировки во Вьетнам, главный редактор Зимянин сказал: «Андропов просил тебя зайти». Пришел к Андропову. Он поднялся навстречу, тепло поздоровался, легко, доверительно повел разговор. Сказал: «Мы с вами готовили некоторые материалы. Не хотели бы вы поработать вместе в КГБ? Нужно будет и выступления готовить, и материалы для ЦК и Политбюро…» Так в мае 1971 года я из «Правды» перешел в Комитет.

— Председателем Комитета Госбезопасности Андропов был назначен в 1967 году. Почему Леонид Ильич выбрал именно его?

БОБКОВ: По-моему, потому, что Андропов, как мне кажется, был нейтрален, не входил ни в какие группировки… Брежнев знал и то, что этот человек предан тому, что он делает. И он был откровенен.

— Разве в КГБ была возможна откровенность?

БОБКОВ: В пределах разумного — безусловно. Первое, что сказал Андропов, переступив порог КГБ — это была его директивная телеграмма как нового председателя, в ней много было интересного, но самое главное — он указал, что каждое решение КГБ должно быть понятно народу. Это он довел до сведения всего аппарата, до самых райотделов. Он сам соблюдал этот принцип, и мне думается, именно это привело к тому, что у него сложился высокий авторитет.

При нем чекисты пошли в народ с выступлениями — откровенно говорили о разных проблемах. Бывало, мне приходилось выступать по два-три раза в день…

— Приход Андропова в КГБ многие прежде всего связывают с созданием 5-го управления, работавшего «по интеллигенции», с борьбой против инакомыслия…

БОБКОВ: Создание 5-го управления решало очень серьезную проблему: без него власть лишена была возможности видеть процессы, происходящие внутри страны. Ведь с 1959 года Комитет от внутренних проблем был отстранен — при Хрущеве были ликвидированы все структуры, которые занимались их изучением.

— То есть этим вообще никто не занимался?

БОБКОВ: Занимались, но линия была такая: мы имеем партийные органы, и они способны знать все, что и как происходит. В 1960-е годы в низовых партийных организациях была даже введена такая структура, как «политинформатор», который должен был сообщать о настроениях. Но это не могло заменить того, что было, потому что всегда, в любой стране, процесс общественного развития имеет гласный и негласный характер. Негласный процесс всегда изучается подспудно — так же подспудно на него можно и влиять.

— Так вроде во времена «оттепели» все было достаточно спокойно…

БОБКОВ: За десять лет, когда у власти был Хрущев и провозглашалось, что у нас нет политических преступников, по статье 58.10 — это «политическая» статья — было арестовано свыше 10 ООО человек. А за последующие 20, когда Андропов был на КГБ и Генсеком, по этой статье было арестовано около тысячи человек. Потому что многое смогли увидеть и предотвратить. Тому свидетельством, что в бытность 5-го управления в стране не было массовых беспорядков — за исключением трех-четырех случаев. А до этого они происходили частенько…

ШАРАПОВ: Была задача — не допускать самого негативного явления. Узнавать и вовремя предупреждать его…

БОБКОВ: Кстати, сокращение внутреннего наблюдения, изучения процесса могло так же привести к неоправданным репрессиям. Когда совершается событие, а ты не знаешь, что и почему происходит, то берешь того, кого подозреваешь. Так накатывается волна репрессий…

— Но почему, однако, «Пятерку» чаще всего связывают с интеллигенцией?

БОБКОВ: Да, говорят, что мы работали «по интеллигенции» — мол, ненадежная она была. Особенно молодежь, студенты… Для справки: за время работы 5-го управления арестов среди студентов по политическим мотивам практически не было. А вспомните дореволюционную Россию — студенты на каторгу шли сотнями и чуть ли не в первую очередь… Нашей задачей была защита определенных категорий советских граждан от проникновения в их среду враждебной агентуры.

— Все же — почему интеллигенция? Говорят, Андропов ей не очень доверял.

ШАРАПОВ: Такие разговоры лишены основания. Юрий Владимирович хорошо знал, общался со многими замечательными представителями интеллигенции. Часто вел интересные, полезные для обеих сторон разговоры. Другое дело, что в силу своих служебных обязанностей ему приходилось заниматься и иными делами, связанными с обеспечением безопасности страны.