Утерянное искусство красноречия

Мы можем спросить себя: почему наша позиция ухудшилась с начала войны? Она ухудшилась из-за того, что немцы захватили большую часть побережья союзников в Западной Европе и захватили многие малые страны… Мы не должны забывать о том, что с момента объявления нами войны 3 сентября Германия всегда имела возможность обратить на нашу страну всю свою авиационную мощь. Могли быть другие средства захвата, и Франция ничем или почти ничем не могла здесь нам помочь. Таким образом, мы живем в этой опасности в течение всех этих месяцев… Если нам сейчас предстоит выдержать то же, что им [французам], мы будем достойны их храбрости. Если окончательная победа вознаградит наши тяжелые труды, французы разделят с нами наши завоевания и свобода будет возвращена всем. Мы не откажемся ни от одного из своих справедливых требований.

То, что генерал Вейган назвал битвой за Францию, закончилось. Я ожидаю, что вот-вот начнется битва за Британию. От исхода этой битвы зависит существование христианской цивилизации. От него зависит жизнь нас самих, британцев, и долголетие наших институтов и империи.

Вся ярость и мощь врага вскоре обрушатся на нас.

Гитлер знает, что ему придется либо сломить нас на этом острове, либо проиграть войну. Если мы сумеем ему противостоять, вся Европа станет свободной, и жизнь всего мира снова потечет вперед, к просторным и светлым далям. Но если мы падем, тогда весь мир, и в том числе Соединенные Штаты, и в том числе все, что нам знакомо и дорого, потонет в бездне нового мрачного средневековья, на этот раз еще более зловещего и долгого благодаря извращенной науке.

Так давайте же соберемся с духом и исполним свой долг так, чтобы, если Британской империи и ее Содружеству[8] суждено просуществовать еще тысячу лет, люди и тогда сказали: «Это был их звездный час».

«День, который навсегда останется днем позора»

Еще один великий лидер военного времени, президент Франклин Рузвельт, был почти таким же выдающимся оратором, как Черчилль. Вот полный текст его речи в Конгрессе от 8 декабря 1941 года, в которой он формально предлагает объявить Японии войну: