Утерянные победы

Поэтому командование группы армий приняло решение использовать сначала 7 и 11 тд для нанесения контрудара по противнику, наступающему через нижний Маныч на Ростов, чтобы не дать ему отрезать наши войска у Ростова. Однако ввиду недостатка горючего (все поезда со снабжением направлялись в эти дни через Ростов на кубанский плацдарм) и из-за того, что нелетная погода не давала авиации возможности поддерживать эти действия, контрудар не дал положительных результатов в требуемые при данной обстановке сроки. А время не ждало. Так как сопротивление 6 армии подходило к концу, мы должны были ожидать, что через 2-3 недели на нашу голову обрушится большинство сил противника, которые пока еще были скованы под Сталинградом. Еще 22 января я сообщил генералу Цейтцлеру, что ожидаю появления этих сил в районе Старобельска, то есть в широкой бреши между группами армий «Дон» и «Б».

В этот день Гитлер, наконец, принял решение отвести, по крайней мере, часть сил 1 танковой армии не на кубанский плацдарм, а через Ростов, то есть перебросить их на то оперативное направление, которое в будущем должно было стать решающим. Хотя это было и половинчатое решение, его нужно было приветствовать как идущее все же навстречу оперативному замыслу командования группы армий «Дон». Оставалось только возможно скорее осуществить этот отвод, чтобы 4 танковая армия могла быть как можно раньше переброшена на западный фланг группы армий. Для того чтобы 1 танковая армия могла быть достаточно быстро отведена назад через Ростов, нужно было, чтобы и вся группа «А» в целом согласовала с ее отходом темпы своих передвижений. Но, видимо, группа «А» и сейчас еще не могла ускорить эти темпы в необходимой степени. Мне так и не удалось до конца выяснить причину этого. Во всяком случае, командование 1 танковой армии утверждало позже, когда армия уже поступила в мое подчинение, что она с самого начала могла производить отход более быстрыми темпами. Но ее все время задерживали указания сверху. Как командование группы армий «А», так и ОКХ отрицали это. Во всяком случае, командование группы «А» намеревалось так организовать отход своего левого фланга, который 23 января находился еще у Белой Глины в 50 км восточнее Тихорецкой, что он подошел бы к Тихорецкой только 1 февраля!

23 января группе армий «Дон» опять досталось «наследство»! На этот раз нам был передан южный участок фронта группы «Б» между Донцом и Старобельском. Как обычно бывает, в этом наследстве было значительно больше пассивов, чем активов. Эти пассивы состояли в удлинении нашего фронта почти на 100 км, а также в противостоящих нам трех корпусах противника (в том числе один танковый и один (мех.) корпус), наступавших на этом участке. Единственный актив представляла собой находившаяся у Старобельска 19 тд, так как на итальянцев теперь уже рассчитывать не приходилось. Но уже 24 января дивизия вынуждена была оставить Старобельск. Особой заслугой этой храброй дивизии, действиями которой прекрасно руководил ее командир генерал-лейтенант Постель (ныне покойный), явилось то, что ей вообще удалось пробиться на запад. Но она не могла помешать превосходящим силам противника повернуть на юг через Донец.

24 января Гитлер принял решение, чтобы теперь уже вся 1 танковая армия, если это окажется возможным, была отведена через Ростов. Ее южный фланг находился к этому времени еще у Армавира, а это означало, конечно, что 4 танковой армии придется еще некоторое время задержаться южнее Дона, чтобы обеспечить ей возможность отхода через Ростов.

Становилось все более сомнительным, удастся ли после этого все же своевременно перебросить 4 танковую армию на западный фланг группы.

Тем не менее, два обстоятельства нас обрадовали.

Группа армий «А», которая по понятным соображениям очень неохотно соглашалась с тем, что одна из ее армий уходила за Дон, наконец, все же поняла, что и ее судьба будет решаться на Донце, а не на Кубани. Кроме того, становилось все более сомнительным, удастся ли снабжать всем необходимым очень крупные силы на кубанском плацдарме через Керченский пролив. Теперь командование группы «А» также начало выступать за то, чтобы возможно больше сил было отведено через Ростов.

Второе обстоятельство состояло в том, что упомянутый выше контрудар двух танковых дивизий по наступавшему на нижнем Маныче противнику 25 января, наконец, дал желаемый успех. Этим на некоторое время была ликвидирована непосредственная угроза ростовской переправе.

Однако обстановка на южном фланге 4 танковой армии вновь становилась критической. Противник стянул сюда новые силы, взятые, по-видимому, из преследующих группу «А» соединений. Он пытался вклиниться между 4 танковой армией и северным флангом 1 танковой армии, чтобы охватить 4 танковую армию с юга и оттеснить 1 танковую армию от Ростова. Командование группы армий «Дон» в категорической форме потребовало от командования группы «А», чтобы оно выделило одну дивизию для участия в этих боях и всячески ускорило отход 1 танковой армии на Ростов.