Утерянные победы

Если в заключение сделать краткий обзор хода боев и событий этой зимней кампании 1942/43г. в южной России, то, прежде всего, необходимо отметить, бесспорно, большой успех советских войск. Советам удалось окружить целую армию, причем самую сильную, – 6 армию – и уничтожить ее. Кроме того, Советы смели с лица земли 4 союзные армии, боровшиеся на стороне немецких войск. Много храбрых солдат, имевшихся также и в этих армиях, было убито. Значительная часть попала в советский плен. Остатки этих армий распались и должны были быть – рано или поздно – сняты с фронта. Как боеспособная сила на фронте они уже были потеряны. Хотя большую часть дивизий 6 армии вновь сформировали из остатков и пополнения, а группа Голлидта в марте 1944 г. получила название 6 армии, все же мы окончательно потеряли основную массу солдат почти 20 дивизий и значительную часть артиллерии и инженерных частей РГК. Хотя фактическая боеспособность союзных армий была только ограниченной (выше всего она была у румынской армии), все же выход их из строя был значительной потерей для нас. В результате этого мы лишились возможности высвободить немецкие силы, по крайней мере, на спокойных участках фронта. Несмотря на то, что германская армия потеряла почти 5 армий, все же нельзя было сказать, что эти потери были решающими для исхода войны. К потерям войск надо еще присоединить овладение русскими всей захваченной нами в результате летнего наступления 1942 г. огромной территорией с ее ресурсами. Нам не удался захват кавказской нефти, что являлось одной из главных целей нашего наступления. При этом надо заметить, что эта военно-экономическая цель, на которой особенно настаивал Геринг, была решающей для того обстоятельства, что немецкое летнее наступление проходило раздробленно. Погнавшись за этой территориальной целью, забыли, что всякому достижению и удержанию такой цели должен предшествовать разгром главных сил противника. Однако нам удалось удержать значительную часть Донбасса, представлявшую собой важный фактор для ведения войны.

Как бы ни был велик выигрыш советских войск, все же им не удалось достичь решающей победы на южном крыле Восточного фронта – уничтожения этого южного фланга, что мы, вероятно, ничем не могли бы компенсировать. В конце зимней кампании инициатива вновь была у нас. В этой зимней кампании мы нанесли Советам два поражения. Эти победы не имели, правда, решающего значения, но позволили нам стабилизировать фронт и открыли перед нами перспективу продолжать войну на востоке с целью достижения ничейного результата. Мы уже не могли сомневаться в том, что надежды на решающее наступление летом 1944 г. были погребены. К тому же мы имели очень большие потери в живой силе. Было ясно, что Главное командование должно было из этих событий сделать вывод о том, что необходимо всеми средствами стремиться достичь соглашения хотя бы с одним из противников. Равным образом оно должно было сознавать, что войну на востоке теперь можно было вести только с целью истощения наступательной силы русских при одновременном сохранении своих сил, особенно избегая потери целых армий, как это было под Сталинградом. Оно должно было для этого решительно отказаться от всех второстепенных целей и поставить своей главной целью войну на Восточном театре военных действий, поскольку западные противники еще не были в состоянии высадиться во Франции или нанести решающий удар из района Средиземного моря. Если после этих замечаний обратиться к зимней кампании 1942/43г. и ее результатам, то необходимо задать вопрос, почему советское командование достигло в этой зимней кампании больших успехов, но не решающего успеха – уничтожения всего южного крыла германской армии? Ведь у него в руках были самые сильные козыри, которые только можно было себе представить, – подавляющее превосходство в количестве соединений{*1} и описанная выше выгодная оперативная обстановка в начале кампании.