Утерянные победы

В обоих случаях командованию группы армий удавалось – правда, ценой опасного ослабления тех участков, которые в данный момент не подвергались угрозе, – сосредоточить на угрожаемом участке танковый корпус в составе нескольких дивизий, который контратаками останавливал прорвавшиеся войска и мешал им развить свой успех в оперативном масштабе. В этих тяжелых боях неминуемо падала боеспособность немецких соединений. Пехотные соединения непрерывно находились в боях. Танковые соединения, как пожарную команду, бросали с одного участка фронта на другой. Конечно, потери противника в живой силе при непрерывных атаках во много раз превышали наши потери, но он мог их восполнить. Все обращения группы армий к Главному командованию относительно того, что здесь, на Днепровской дуге, наши силы расходуются на оперативно невыгодном направлении, не дали существенных результатов. ОКХ не имело необходимого для нас пополнения в людях и технике, чтобы компенсировать потери, а от Гитлера нельзя было добиться приказа своевременно оставить этот бастион, чтобы сберечь силы и высвободить их для значительно более важного в оперативном отношении северного фланга группы армий. Все предостережения о том, что даже успехи, достигнутые нами при обороне Днепровской дуги, не могут на долгое время обеспечить 1 танковую армию от окружения, так как противник все время подтягивает сюда новые силы, оставались безрезультатными. Такая же судьба постигла наши предложения о том, что необходимо сократить линию фронта на юге и благодаря этому создать резервы. В конце концов, как уже говорилось выше, не оставалось ничего другого, как бросить на Днепровскую дугу 2 дивизии, которые гораздо лучше можно было бы использовать на северном фланге группы армий.

Только когда на северном фланге группы армий сложилась тяжелая обстановка, Гитлер – но и тогда еще с колебаниями – понял, где должен был решаться оперативный успех.

В качестве причины для удержания Днепровской дуги Гитлер по-прежнему указывал на значение Никополя и Крыма для ведения войны. Он все еще не отказался от надежды на то, что после успешного отражения атак противника, в Днепровской дуге можно будет нанести удар в южном направлении, чтобы снова установить связь с крымской группировкой. Наряду с этим, очевидно, он также надеялся, что противник истощит свой наступательный порыв, если он (Гитлер) – как и под Москвой в 1941 г. – будет требовать, чтобы войска отстаивали каждую пядь земли. Каждый раз, когда ему делали предложения о сокращении фронта, он пускал в ход аргумент о том, что в этом случае и у противника высвободятся силы. Этого, естественно, нельзя было оспаривать. Но Гитлер при этом сознательно не хотел видеть, что наступающий может истощить свои силы, атакуя оборонительные позиции, в том случае если они заняты крупными силами. Всякая же попытка удержать линию фронта, которая занята войсками примерно так же, как линия охранения, должна привести к тому, что слишком слабые силы обороняющегося будут очень быстро истощены, или противник просто выбьет их с этих позиций.

На северном фланге группы армий описанные выше удары 48 тк 4 танковой армии привели к временному затишью. Однако не подлежало сомнению, что противник здесь снова перейдет в наступление, как только он возместит понесенные потери. Задача 4 танковой армии должна была заключаться в том, чтобы по возможности оттянуть этот момент и еще больше ослабить противника. Так как армия теперь своими главными силами занимала позиции, обращенные фронтом на север, между Днепром и районом севернее Житомира, по-прежнему, кроме того, существовала опасность обхода ее западного фланга. Стоявший под Коростенем изолированный 59 ак не мог бы помешать этому.

Силы армии ни в коей мере не были достаточны для того, чтобы в результате наступления на Киев сбросить противника с западного берега Днепра. Командование группы армий поэтому хотело, по крайней мере, попытаться в некоторой степени обеспечить западный фланг 4 танковой армии. Кроме того, желательно было как можно дольше удерживать в своих руках инициативу, полученную нами в результате действий 48 тк.