Утерянные победы Красной Армии

Вечером 15 февраля командир 42-го корпуса отдал войскам боевой приказ. Среди прочего там было сказано, что генерал Штеммерманн берет на себя командование арьергардом в составе 57-й и 88-й пехотных дивизий, которые будут защищать тыл и фланги сил прорыва. После 23.00 16 февраля они отступят на заранее подготовленный рубеж. Затем на следующий и так далее. То есть наиболее подготовленными немцы были именно к удару советских войск со стороны Стеблева.

А вот направление на Лисянку оказалось неприкрытым. Как отмечал в дневнике генерал Либ: «Враг был застигнут врасплох. Взяты пленные. Только на следующий день стало ясно, что под прикрытием сильного снегопада русские отвели большую часть своих сил с южного фронта кольца окружения, чтобы использовать их 17 февраля для наступления к западу от Стеблева»[173]. Поэтому ни о каком уничтожении окруженной группировки не могло быть и речи. Манштейн вспоминал: «28 февраля мы узнали, что из котла вышло 30–32 тысячи человек. Поскольку в нем находилось шесть дивизий и одна бригада, при учете низкой численности войск это составляло большую часть активных штыков»[174]. Так что не совсем ясно, в честь какого триумфа 18 февраля Москва салютовала маршалу Коневу. Ведь через несколько месяцев вырвавшиеся из черкасского котла немецкие дивизии приняли участие в дальнейших боях на Украине.

Между тем советское командование обладало абсолютно реальной возможностью устроить немцам второй Сталинград. Благо, имелся опыт первого. Прежде всего, требовалось полностью изолировать окруженные немецкие войска. Важное значение в поддержании их боеспособности имел «воздушный мост». Обратимся вновь к дневнику генерала Либа: «29 января. Началось снабжение по воздуху».

«31 января. Недостаточная поддержка истребителями с воздуха. Боезапас и горючее на исходе».

«2 февраля. Снабжение по воздуху улучшается».

«3 февраля. Снабжение по воздуху продолжает улучшаться».

«16 февраля. Достаточное количество боеприпасов было сброшено в авиационных контейнерах прошлой ночью. С этим у нас все в порядке…»

Надо было сделать так, чтобы у них с этим стало бы не все в порядке. Во 2-й и 5-й воздушных армиях имелось достаточное количество истребительной авиации, которая вполне могла выполнить задачу по срыву снабжения котла извне. Само по себе это еще более ослабило бы и без того небольшие силы противника. Да и бомбардировочная авиация могла быть привлечена для ударов по аэродромам, где концентрировались транспортные самолеты немцев.

Далее, после штурма Шендеровки намерения немецкого командования стали, по существу, очевидны. Поданным фронтовой разведки, главные силы немцев были сосредоточены в Стеблеве и Корсуни. Кроме того, советские войска непрерывно атаковали Стеблев с 28 января. Следовательно, именно здесь противник создавал прочную оборону. В теории идея удара в тыл идущим на прорыв немцам выглядела правильно. Но в практическом плане имела крупный недостаток по причине наличия на этом участке эшелонированных оборонительных рубежей. Так что атаковать со стороны Стеблева было никак нельзя. И уж тем более не следовало ослаблять внутренний фронт кольца в районе Лисянки, куда немцы наносили главный удар.

Очевидное в складывавшейся обстановке решение укрепить и любой ценой удержать направление на Лисянку в итоге привело бы к разгрому группировки Штеммерманна. Сохранилось описание генерала Либа о том, в каком состоянии немецкие войска подходили к Лисянке. Управление нарушилось и к утру 17 февраля было потеряно. Различные дивизии и полки перемешались, превратившись в «большие дезорганизованные массы войск». Они представляли собой весьма заманчивую цель. Но ударить по ним было некому.

Деблокирующие войска выглядели не лучше. Из всего 3-го танкового корпуса до Лисянки добрались только три роты танков и рота мотопехоты 1-й танковой дивизии.

Подумать только, какой погром мог устроить хотя бы один наш танковый корпус, появись он в районе Лисянки! А ведь в этой операции были задействованы целых три советские танковые армии, четыре отдельных танковых корпуса и один мехкорпус. Но, как водится, все они оказались разбросаны по всему периметру котла в виде отдельных частей и бригад. Поэтому на пути прорывавшихся немецких войск оказались только 20 советских танков. Главные силы тем временем штурмовали немецкую оборону в районе Стеблева.

Советское командование обладало всей полнотой информации о положении войск противника. Было известно, что танки Брейта не смогут дойти до котла. Не вызывало сомнений, что окруженным дивизиям придется прорываться самим, в направлении Лисянки. Оставалось только перебросить на это направление пару танковых корпусов и размазать немцев гусеницами по снегу. При этом сил хватило бы для того, чтобы сдерживать корпус Ворманна южнее Звенигородки. Все шесть немецких дивизий были бы уничтожены. И никогда Манштейн не написал бы в воспоминаниях: «Нам удалось избавить эти два корпуса от той судьбы, которая постигла 6-ю армию под Сталинградом».

Каменец-Подольский котел