Утерянные победы Красной Армии

Советские механизированные корпуса представляли собой грозную силу. Всего в составе 3-го мехкорпуса генерал-майора A.B. Куркина и 12-го, которым командовал генерал-майор Н.М. Шестопалов, насчитывалось более 1400 танков, в том числе KB и Т-34. Против 400 у Рейнгардта. Но их превосходство могло сказаться в случае хорошо подготовленного концентрического удара. А такового как раз не получилось.

Прежде всего, генерал Кузнецов не имел точных сведений о противнике и, назначая наступление на утро 23 июня, сознательно пренебрег организацией надлежащей разведки. От командиров всех стрелковых дивизий поступали доклады об атаках значительного числа немецких танков. Вместо проведения фактической их проверки, командующий фронтом распорядился часть танков передать для поддержки пехотных частей. Кроме того, поспешное массовое выдвижение такого количества механизированных войск в исходные районы привело к давке на дорогах и отставанию тылов. Атак как 12-й мехкорпус находился в 100 километрах севернее 3-го, то и само по себе выдвижение и, естественно, сосредоточение танковых дивизий не могло быть одновременным. Впрочем, будет справедливым отметить, что командующего толкали в спину московские директивы, требовавшие наступать как можно скорее.

В итоге все упомянутые выше причины привели к тому, что между наступающими мехкорпусами не было налажено надлежащей связи и взаимодействия. Дивизии вводились в сражение вразнобой, без поддержки друг друга. Более того, пока 23-я танковая дивизия 12-го мехкорпуса под командованием полковника Т.С. Орленко вела бой, 28-я танковая дивизия того же корпуса вынуждена была стоять на месте в ожидании отставших заправщиков. Аналогичная история произошла в 3-м мехкорпусе. Поэтому действовали они по одной похожей схеме: дивизия вводилась в бой, имела некоторый первоначальный успех, затем немцы, маневрируя своими скромными силами и четко взаимодействуя с авиацией, поодиночке громили дивизии мехкорпусов, которые сражались в полном взаимном отрыве. Их атаки совершенно не помешали Манштейну 24 июня взять Каунас и продвинуться на 50 километров, достигнув Укмерге. В тот же день танки Гота вошли в Вильнюс.

Вводимые в бой «в порядке живой очереди», отрезанные от тылов и не имея прикрытия с воздуха, танковые дивизии 3-го и 12-го мехкорпусов были полностью разгромлены к исходу 26 июня. При этом часть подвижных сил Рейнгардта яростно штурмовала ближние подступы к Шауляю. Но артиллеристы полковника Полянского и дивизия Горбачева, заняв жесткую оборону, успешно сдерживали их натиск. Разгром мехкорпусов позволил Рейнгардту высвободить свои основные силы и осуществить обходной маневр. Поэтому 202-я мехдивизия и 9-я арт-бригада, оказавшись под угрозой окружения, оставили Шауляй.

Только потеряв почти все танки, генерал Кузнецов отдал войскам приказ отходить за Двину и там, за сильным естественным рубежом, организовать крепкую оборону. Одновременно из глубины выдвигалась 27-я армия генерал-майора Н.Э. Берзарина. Решение это было правильным, но принято оказалось поздновато. Противник не собирался отдавать инициативу. Первыми к Двине успели подойти немцы: 26 июня передовые части Манштейна ворвались в Даугавпилс и вновь захватили драгоценные мосты. В результате фронт оказался рассеченным надвое, 27-я армия опоздала с выдвижением, а Манштейн уже захватил плацдармы на восточном берегу Двины, нацелившись на Псков и Ленинград.

Г.К. Жуков так описывал этот драматический момент: «На Северо-Западном фронте обстановка стала резко ухудшаться. Избежавшие окружения 8-я и 11-я армии из-за недостаточной организованности командования фронтом отступали в расходящихся направлениях, неся большие потери. Чтобы прикрыть псковско-ленинградское направление, Ставка Главного Командования приказала командиру 21-го мехкорпуса генералу Д.Д. Лелюшенко выдвинуться из района Опочка-Идрица в район Даугавпилса и не допустить форсирования противником Западной Двины. Однако эта задача была совершенно невыполнима, и противник уже 26 июня крупными силами форсировал реку и захватил Даугавпилс».

В тот же день командующий 4-й танковой группой генерал Гёпнер отдал Манштейну приказ остановиться. 56-й мотокорпус вырвался на 130 километров вперед, оставив далеко позади прочие войска группы армий «Север». Поэтому командующий опасался, что корпус может попасть в «мешок». Эрих фон Манштейн писал по этому поводу в мемуарах: «Цель — Ленинград — отодвигалась от нас в далекое будущее, а мой корпус должен был выжидать у Двинска»[6].

Русское командование, как и предвидел Манштейн, поспешило воспользоваться возникшей оперативной паузой. На немецкие плацдармы были брошены 5-й воздушно-десантный корпус полковника И.С. Безуглова и 21-й мехкорпус генерал-майора Д.Д. Лелюшенко. Но, по сложившейся практике, взаимодействие, связь, управление войсками как следует не организовывались. В итоге трехдневных ожесточенных боев наши войска понесли тяжелые потери, а плацдармы остались в руках Манштейна.