Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта

Бесспорно, мысль об ответной операции была очень заманчива, поскольку возложить на плечи противника тяжелое бремя наступления на линию Зигфрида или бесчестье нарушителя нейтралитета Люксембурга, Бельгии и, быть может, даже Голландии казалось весьма соблазнительным. Но не самообман ли это, выдающий желаемое за действительное, во всяком случае в том, что касалось ближайшего будущего? Можно ли думать, что западные державы, не посмевшие начать наступление в тот момент, когда основная часть германских войск была связана в Польше, отважатся на него теперь, когда им противостоят все вооруженные силы Германии? Я не считаю сейчас, как не считал и тогда, что для ответной операции германской армии существовали какие-либо основания.

Это мнение нашло убедительное подтверждение в «военном плане», составленном в то время по приказу главнокомандующего союзными войсками генерала Гамелена. Основные мысли этого документа, позднее попавшего в руки немецких войск, таковы:

до весны 1941 года вооруженные силы союзников не успеют накопить достаточную материальную силу для агрессии против Германии с запада. Чтобы достигнуть численного превосходства сухопутных сил, нужно будет заручиться поддержкой новых союзников;

британцы не готовы принять участие в крупномасштабном наступлении до 1941 года, если не произойдет частичного краха Германии. (Это замечание, явно выразившее надежду на революцию, показывает, чего нам приходилось ждать в случае государственного переворота);

главная задача западных держав в 1940 году заключается в обеспечении целостности французской территории и, разумеется, незамедлительной помощи Бельгии и Голландии в случае немецкого нападения;

кроме того, следует приложить все усилия для создания дальнейших театров военных действий с целью истощения Германии. Называются северные государства и – при условии нейтралитета Италии – балканские. Естественно, продолжатся попытки привлечь на сторону союзников Бельгию и Голландию;

и наконец, союзники постараются лишить Германию жизненно важных поставок как за счет вышеупомянутого создания новых театров военных действий, так и за счет смыкания блокады путем нажима на нейтральные страны.

Из этого «военного плана» со всей очевидностью следует, что западные державы собирались вести войну на истощение – на стольких театрах военных действий, на скольких будет возможно – до тех пор, когда не достигнут явного превосходства, позволяющего им начать наступление на западе, но никак не раньше 1941 года.

Хотя в то время ОКХ еще не могло знать об этом плане союзников, было вполне понятно, что западные державы постараются затянуть войну согласно вышеуказанным установкам.

Ввиду кровопролития, которое повлечет за собой наступление на линию Зигфрида, ОКХ едва ли могло основывать свои решения на надежде, что народы Франции и Великобритании устанут от этой «странной войны». Германия ни в коем случае не могла дожидаться, пока враг будет накапливать вооружение (а в свете позиции Рузвельта нужно учитывать помощь со стороны США), пока не получит превосходство на суше, на море и в воздухе. Тем меньше Германия могла позволить себе это, притом что у нее за спиной стоял Советский Союз. После того как на этот раз он получил от Гитлера все, на что рассчитывал, у него не осталось общих с рейхом жизненных интересов, и чем сильнее становились западные державы, тем более рискованным становилось положение Германии.

Следовательно, в отношении военного руководства после Польской кампании дело обстояло следующим образом: на первый из указанных выше трех вопросов – то есть можно ли довести войну до успешного завершения, придерживаясь оборонительной тактики на западе, – следовало ответить отрицательно, если только политическое руководство не достигнет компромисса с западными державами. Право командующего сухопутными силами рекомендовать Гитлеру политический компромисс не подлежит никакому сомнению, хотя бы только из-за риска для армии в случае продолжения войны. Естественно, это потребовало бы временно занять выжидательную позицию на Западном фронте. Однако, независимо от этого, направлять Гитлера по военным вопросам было и обязанностью, и правом военачальников. Они должны были сказать ему, какие меры военного характера нужно предпринять, если нельзя разрешить конфликт политическими методами!

Иными словами, ОКХ должно было представить Гитлеру альтернативный военный план на тот случай, если бы достижение политического компромисса с западными державами, на который в первую очередь, очевидно, надеялся даже Гитлер, оказалось невозможным. Не нужно было ни думать, будто Гитлер по-прежнему будет отказываться от наступления на западе после разгрома Польши, ни ждать, пока он сам примет решение о дальнейших военных действиях.

Рекомендации военных по ведению операций ни в коей мере не могли сводиться к сохранению оборонительных позиций на западе, за исключением того случая, если бы удалось поставить Великобританию на колени путем воздушной и подводной войны, но для этого допущения не было никаких реальных оснований.