Читаем Утерянные победы полностью

Рано утром 19 ноября после исключительно сильной артиллерийской подготовки противник со своего донского плацдарма под Кременской и из района западнее ее перешел в наступление на левый фланг 6 армии (11 ак), а также на 3 румынскую армию (4 и 5 румынские корпуса). Одновременно противник крупными силами перешел в наступление южнее Сталинграда, против 4 танковой армии генерал-полковника Гота, державшей фронт вместе с 4 румынской армией. В то время как левый фланг 6 армии устоял, противнику удалось прорваться на обоих участках, занимаемых румынами, на всю глубину. Немедленно на обоих участках в места прорыва были введены крупные советские танковые соединения (этому они научились у нас). Уже утром 21 ноября они встретились на Дону у города Калач, где в их руки попал неразрушенный мост, имевший огромное значение для снабжения 6 армии. Таким образом, с утра 21 ноября замкнулось кольцо вокруг 6 армии и немецких и румынских частей 4 танковой армии, оттесненных в котел из района южнее Сталинграда. В котле оказались 5 немецких корпусов в составе 19 дивизий, 2 румынские дивизии, большая часть немецкой артиллерии РГК (за исключением находившейся на Ленинградском фронте) и очень крупные силы инженерных частей РГК. Штабу группы армий «Дон» так и не удалось позднее получить точные данные относительно численности окруженных в котле немецких солдат. Данные, представленные 6 армией, колебались между 200000 и 270000 человек, причем надо принять во внимание, что сведения о количестве солдат, состоявших на довольствии, включали наряду с румынскими войсками также многие тысячи «добровольцев» и военнопленных. Упоминающаяся обычно цифра, превышающая 300000 человек, является, несомненно, преувеличением. Часть служб тыла армии находилась вне котла, равно как и часть обозов, раненых, а также отпускники. Эти остатки составили впоследствии костяк в большинстве вновь сформированных дивизий 6 армии. В каждой дивизии они составляли не менее 1500-3000 человек. Если учесть, что дивизии 6 армии к ноябрю уже понесли потери в живой силе, то цифра в 200000-220000 человек окруженных войск, считая и многочисленные артиллерийские и инженерные части РГК, будет, очевидно, довольно точной[58].

Обстановка на 24 ноября была примерно следующей.

Из соединений, не потрепанных в боях, 4 танковая армия располагала 16 мотопехотной дивизией, занимавшей оборону на чрезвычайно растянутом южном фланге армии в районе севернее и южнее Элисты (Степное), и 18 румынской дивизией на своем северном (левом) фланге. Все остальные румыны были отчасти отброшены в Сталинград, отчасти уничтожены, отчасти исчезли. Штаб армии попытался наскоро собранными остатками румынских частей, немецкими тыловыми службами и т.д. держать линию охранения перед Котельниковом. Она пока не была атакована. Остатки 4 румынской армии (включая штаб армии) были подчинены генерал-полковнику Готу. 4 ак его армии, занимавший оборону южнее Сталинграда, после разгрома румын отошел на новую линию южнее и юго-западнее Сталинграда, став фронтом на юг, и был подчинен штабу 6 армии.

6 армия в составе 4, 8, 11 и 51 ак и 14 тк была окружена в районе Сталинграда. 11 ак и части примыкавшего к нему с востока 8 корпуса были отведены с рубежа по обе стороны Дона (фронтом на север) на образовавшийся западный фронт котла с наиболее выдающимся пунктом в районе восточнее моста у города Калач. Из резервов и отброшенных к Сталинграду частей 4 танковой и 4 румынской армий был образован новый южный фронт. Котел имел размеры около 50 км по диаметру с востока на запад и около 40 км по диаметру с севера на юг.

Фронт 3 румынской армии оказался прорванным на обоих флангах. В центре мужественное сопротивление оказала группа в составе примерно трех дивизий под командованием генерала Ласкара, который отличился уже в боях под Севастополем. Она была окружена. Предполагали, что она уже взята в плен.

Находившийся в резерве 48 тк, сосредоточенный на донском плацдарме, нанес, очевидно, слишком поздно, контрудар, который не увенчался успехом. Обе дивизии корпуса были окружены и получили приказ прорваться на запад. Командир корпуса (генерал Гейм) был уже смещен по приказу Гитлера и доставлен в главную ставку фюрера. Военный трибунал под председательством всегда готового к услугам Геринга приговорил его к смертной казни, так как Гитлер свалил на генерала вину за поражение корпуса. Однако позже Гейм был реабилитирован. Действительно, у него было слишком мало сил, чтобы выполнить поставленную перед ним задачу. Корпус состоял из только что созданной румынской танковой дивизии, не имевшей никакого военного опыта, и 22 немецкой танковой дивизии, техническая оснащенность которой оставляла желать много лучшего.

От 3 румынской армии осталось фактически только около трех дивизий, которые не были захвачены наступлением и стояли на Дону, примыкая к итальянцам (1 и 2 румынские корпуса).

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное