Утерянные победы

10 мая 1940 г. в Лигнице (Легница), куда я приехал на пару дней в отпуск, я по радио услышал о начале немецкого наступления. Естественно, все мои мысли и горячие пожелания были в последующие дни с нашими войсками, наносившими удар через Арденны. Удастся ли нам быстро продвинуться через Люксембург и прорваться через бельгийские укрепления по обе стороны от Бастони до того, как сюда подойдут крупные силы французов? Будет ли возможно продолжить безостановочное наступление танков и форсировать Маас у Седана, тем самым обеспечив окружение северного фланга противника? Но одновременно, как это нетрудно понять, голову мою бороздили не совсем приятные мысли об инстанции, в такой момент сославшей меня далеко в тыл, в то время как на западе осуществлялся план, за который я так долго и настойчиво боролся.

10 мая вечером прибыл приказ, согласно которому штаб 38 корпуса переводился «вперед» в Брауншвейг. 13 мая я оттуда направился в Дюссельдорф, где мы поступили в распоряжение группы армий «Б». В последующие дни у меня не было других занятий, кроме как в качестве праздношатающегося осматривать взятые штурмом сильно укрепленные бельгийские позиции на Маасе у Маастрихта и на канале Альберта, а также захваченный в результате внезапного нападения, оборудованный по последнему слову техники форт Эбен-Эмаель (дальнобойные бельгийские батареи в это время еще продолжали вести огонь). Кроме того, я узнавал в штабе группы армий и в штабе 6 армии о ходе операций. То, что я там услышал, свидетельствовало об отсутствии ясного представления о замыслах противника. ОКХ, по-видимому, также еще не имело таких сведений и отделывалось молчанием относительно своих дальнейших оперативных планов. Оно ограничивалось только удлинением разграничительной линии между группами армий на северо-запад.

16 мая штаб корпуса был переподчинен группе армий «А». На следующий день я представился в Бастони моему бывшему командующему, генерал-полковнику фон Рундштедту. Он, так же как и мой преемник, генерал фон Зоденштерн, и весь состав моего старого штаба, сердечно приветствовал меня, и только здесь я услышал, как успешно прошло наступление через Арденны и Маас. Наш корпус должен был войти в состав 12 армии, которая имела задачей продолжать наступление на запад, к нижней Сомме, в то время как новая 2 армия должна была быть введена в прорыв фронтом на юго-запад между 12 и 16 армиями.

Прибыв в штаб 12 армии, я тотчас стал свидетелем вмешательства Гитлера в руководство операциями сухопутных сил. Поступил приказ, отданный ОКХ по указанию Гитлера, согласно которому танковая группа Клейста должна была продвигаться только до Уазы. 12 армии было приказано повернуть на юго-запад и перейти к обороне. 2 армии была поставлена теперь задача действовать между 4 и 12 армиями, наступая дальше на запад. Приказ мотивировался тем, что фюрер ни при каких обстоятельствах не хочет допустить, чтобы хотя бы временная неудача немцев дала повод для подъема духа французского народа, который к тому времени уже был сильно подавлен. Он опасался такой неудачи, если 12 армия, как было ранее предусмотрено, продолжала бы удар дальше на запад, к нижней Сомме, и при этом должна была бы отражать контрнаступление французской армии с южного направления западнее Мааса, направленное ей во фланг.

Здесь уже политический деятель или даже пропагандист стал вмешиваться в дела полководца. С одной стороны, было ясно, что приостановка наступления танковой группы фон Клейста на Уазе таила в себе опасность упустить решительную победу над силами противника в северной Бельгии, которым эта группа как раз должна была выйти в тыл; с другой стороны, приказ предусматривал, что 12 армия должна перейти к обороне фронтом на юго-запад, а это означало отказ от инициативы в районе между Маасом и Уазой. В действительности же крупного контрнаступления французов в то время нельзя было ожидать. Противнику, по крайней мере, по мнению командования группы армий «А», нужно было еще около недели, чтобы подтянуть необходимые для контрнаступления силы. И это в том случае, если он вообще еще думал о таких планах. А ведь именно прикрытие южного фланга путем наступления с нашей стороны и нанесение удара в направлении на нижнюю Сомму являлись одним из центральных пунктов предложений о проведении операции, с которыми группа армий зимой неоднократно обращалась в ОКХ.

Теперь оказалось, что хотя Гитлер и не обладал смелостью временно взять на себя риск на правом фланге наступающих немецких войск, он уже осмеливался давать от своего имени указания о ходе отдельных операций сухопутных сил.