Утерянные победы

С отменой операции «Морской лев» 38 корпус вернулся в конце сентября к нормальной боевой жизни. Наши переправочные средства были выведены из портов, подвергавшихся налетам английской авиации. Но еще ничего не было известно о намерениях Гитлера относительно Советского Союза, так как окончательное решение о нападении на Советский Союз было принято много позднее. Первый намек на надвигающиеся события я получил только тогда, когда был вызван весной 1941 г. для получения новой задачи.

Часть третья. Война против Советского Союза

Глава 8. Танковый рейд

В конце февраля 1941 г. я сдал командование 38 ак у побережья Ла-Манша, чтобы получить вновь формируемый в Германии 56 тк. Тем самым исполнилось желание, которое я имел еще до начала западной кампании, командовать «подвижным» корпусом.

Само собой разумеется, что меня, командира корпуса, не спрашивали о том, нужно ли и как вести войну против Советского Союза. И только намного позже, насколько я припоминаю, в мае 1941 г., корпус получил план развертывания, который ограничивался только масштабами танковой группы[38], в которую входил корпус.

Поэтому в рамках этих «воспоминаний» я не могу говорить о ведении операций против Советского Союза в 1941 г. в том плане, как я это мог сделать относительно наступления на западе на основе моего тогдашнего влияния на окончательное оформление оперативного плана.

Но, как теперь известно, и, видимо, общепризнанно, можно сделать два вывода.

Первый вывод: ошибка, в которую впал Гитлер, недооценивая прочность советской государственной системы, ресурсы Советского Союза и боеспособность Красной Армии. Поэтому он исходил из предположения, что ему удастся разгромить Советский Союз в военном отношении в течение одной кампании. Но вообще если это и было возможно, то только в случае, если бы удалось одновременно подорвать советскую систему изнутри. Но политика, которую Гитлер вопреки стремлениям военных кругов проводил в оккупированных восточных областях при помощи своих рейхскомиссаров и СД[39], могла принести только противоположные результаты. В то время как Гитлер в своих стратегических планах исходил из того, что он ставил себе целью быстрый разгром Советского Союза, в политическом отношении он действовал в диаметрально противоположном направлении. В других войнах также часто возникали противоречия между военными и политическими целями. В данном случае и военное и политическое руководство объединялось в руках Гитлера, но результатом было то, что его восточная политика резко противоречила требованиям его стратегии и лишила его, возможно, существовавшего шанса на быструю победу.

Второй вы вод: то, что в сфере высшего военного командования, то есть между Гитлером и ОКХ, не удалось выработать единой стратегической концепции, что было необходимо как при разработке общего плана операций, так и в ходе проведения самой кампании 1941 г.

Стратегические цели Гитлера покоились преимущественно на политических и военно-экономических соображениях. Это был в первую очередь захват Ленинграда, который он рассматривал как колыбель большевизма и который должен был принести ему одновременно и связь с финнами, и господство над Прибалтикой. Далее, овладение источниками сырья на Украине и военными ресурсами Донбасса, а затем нефтяными промыслами Кавказа. Путем овладения этими районами он надеялся по существу парализовать Советский Союз в военном отношении.

В противовес этому ОКХ правильно полагало, что завоеванию и овладению этими, несомненно, важными в стратегическом отношении областями должно предшествовать уничтожение Красной Армии. Главным силам Красной Армии должно быть навязано решительное сражение путем нанесения удара на Москву (этот план не соответствовал полностью фактической группировке советских сил, как это выявилось позже). Москва представляет собой главный центр советской державы, потерей которого страна не стала бы рисковать, во-первых, потому, что Москва – в противоположность 1812г. – была действительно политическим центром России; во-вторых, потому, что потеря военно-промышленных районов вокруг Москвы и восточнее ее, по крайней мере, значительно ослабила бы советскую военную промышленность; в-третьих, что по стратегическим соображениям было наиболее важно, потому, что Москва является центральным узлом коммуникаций европейской части России. С потерей Москвы советская оборона практически раскололась бы на две части и советское командование не было бы в состоянии организовать единые операции по всему фронту.

В стратегическом отношении разногласия между Гитлером и ОКХ сводились к следующему: Гитлер хотел добиться военного успеха на обоих флангах (для чего немецких сил ввиду соотношения сил и ширины оперативного района было недостаточно), ОКХ же стремилось достичь успеха в центре общего фронта.