Утерянные земли России. Отколовшиеся республики

В подавляющем большинстве своем население УССР не умело ни говорить, ни читать на мове. А большевики им всем навязали искусственный украинский язык, созданный в Австро-Венгрии на средства имперской разведки.

Украинец стало означать не только национальность, но и партийность – каждый, кто смел называть себя малороссом или употреблять термин Малороссия, рисковал отправиться в советский концлагерь.

Об украинизации хорошо написал киевский журналист Александр Каревин: «Вплоть до начала ХХ века украинский литературный язык был в Украине (за исключением австрийской Галиции) практически неизвестен. “На 15 миллионов нет и 50 человек, которые бы дорожили своим родным языком”, – возмущался галицкий украинофил Владимир Барвинский. Причина столь прискорбной для украинофилов языковой ситуации заключалась, однако, не в массовом языковом отступничестве. Все было проще. Родным для украинского народа являлся другой язык. “Многие украинцы совершенно искренне считали себя русскими и язык свой, с некоторыми, скажем, уклонами и особенностями, не большими все же, чем в первой попавшейся другой губернии, русским”, – вынужден признать украинский исследователь. И в этом не было ничего странного. Русский литературный язык изначально формировался как язык общерусский, общий для всей исторической Руси, в том числе и для той ее части, которая сегодня называется Украиной. Вклад украинцев в развитие этого языка огромен. Естественно, потому что он воспринимался здесь как свой. Разумеется, люди малообразованные употребляли не литературные формы речи, а местные просторечия. Последние не слишком отличались от русского литературного языка. К тому же лексикон их ограничивался минимумом, необходимым в быту. Если возникала потребность затронуть в разговоре тему, выходящую за рамки обыденности, простолюдины черпали недостающие слова из языка образованного общества, то есть из того же русского литературного.

И сколько бы ни пытались украинофилы изменить сложившееся положение, им это не удавалось. Ничего не поменялось и после установления советской власти. В революционном запале украинские большевики объявили было войну русскому языку (“вчерашнему языку буржуазной культуры”, “языку угнетения украинцев”), принявшись украинизировать все и всех. Но вскоре новые правители Украины сообразили, что стараются себе во вред. Октябрьский (1922 года) пленум ЦК КП(б) У признал необходимым для пропаганды в украинском селе коммунистических идей издавать газету “Селянська правда” не только на украинском, но и на русском языке, поскольку крестьяне “недостаточно привыкли к украинскому литературному языку”. Пленум также постановил, что “язык преподавания в школах должен вводиться в соответствии с организованным волеизъявлением населения”. Казалось, украинизация закончилась, едва начавшись. Однако языковое “перемирие” длилось не очень долго»⁷⁰.

Вскоре большевики договорились с националистами типа Грушевского. «Интересами внутренней политики компартийные вожди пожертвовали ради мировой революции. В результате и появилось вышеупомянутое постановление о содействии украинскому языку. “Признававшееся до сих пор формальное равенство между двумя наиболее распространенными в Украине языками – украинским и русским – недостаточно”, – говорилось в нем, ибо “жизнь, как показал опыт, приводит к фактическому преобладанию русского языка”. Получалось, как в анекдоте: раз жизнь противоречит линии партии, то тем хуже для жизни. Но это был не анекдот. Борьба с русским языком началась всерьез…

Поначалу, правда, не очень свирепствовали. Быстрому проведению украинизации мешали объективные причины. “Особенно нужно знание украинского языка, потому что его никто хорошо не знает, а часто и не хочет знать”, – писала украинская пресса. Украинцы отказывались признавать “рідну мову”. “Они оправдываются тем, что говорят: это язык галицкий, кем-то принесенный, и его хотят кому-то навязать; шевченковский язык народ давным-давно уже подзабыл. И если бы учили нас шевченковскому языку, то, может быть, еще чего-то достигли, а галицкий язык никакого значения не имеет”, – отмечалось на I Всеукраинском учительском съезде (1925 год).

Претензии к украинскому литературному языку были небеспочвенными. Он разрабатывался в основном галицкими украинофилами, делавшими все возможное, чтобы подальше увести свое “творение” от общерусского корня. Искусственно вводились в оборот заимствования из польского, немецкого, латинского, других языков, выдумывались (“ковались”) новые слова. Как вспоминал Михаил Драгоманов, одно время принимавший участие в “языкотворчестве”, целью была “оригинальность языка, а не его понятность”. Такой язык даже в Галиции прививался с трудом, а уж в российской Украине – тем более.