Утерянные земли России. XIX–XX вв.

И сколько бы ни пытались украинофилы изменить сложившееся положение, им это не удавалось. Ничего не поменялось и после установления советской власти. В революционном запале украинские большевики объявили было войну русскому языку (“вчерашнему языку буржуазной культуры”, “языку угнетения украинцев”), принявшись украинизировать все и всех. Но вскоре новые правители Украины сообразили, что стараются себе во вред. Октябрьский (1922 года) пленум ЦК КП(б) У признал необходимым для пропаганды в украинском селе коммунистических идей издавать газету “Селянська правда” не только на украинском, но и на русском языке, поскольку крестьяне “недостаточно привыкли к украинскому литературному языку”. Пленум также постановил, что “язык преподавания в школах должен вводиться в соответствии с организованным волеизъявлением населения”. Казалось, украинизация закончилась, едва начавшись. Однако языковое “перемирие” длилось не очень долго»[135].

Вскоре большевики договорились с националистами типа Грушевского. «Интересами внутренней политики компартийные вожди пожертвовали ради мировой революции. В результате и появилось вышеупомянутое постановление о содействии украинскому языку. “Признававшееся до сих пор формальное равенство между двумя наиболее распространенными в Украине языками – украинским и русским – недостаточно”, – говорилось в нем, ибо “жизнь, как показал опыт, приводит к фактическому преобладанию русского языка”. Получалось, как в анекдоте: раз жизнь противоречит линии партии, то тем хуже для жизни. Но это был не анекдот. Борьба с русским языком началась всерьез…

Поначалу, правда, не очень свирепствовали. Быстрому проведению украинизации мешали объективные причины. “Особенно нужно знание украинского языка, потому что его никто хорошо не знает, а часто и не хочет знать”, – писала украинская пресса. Украинцы отказывались признавать “рідну мову”. “Они оправдываются тем, что говорят: это язык галицкий, кем-то принесенный, и его хотят кому-то навязать; шевченковский язык народ давным-давно уже подзабыл. И если бы учили нас шевченковскому языку, то, может быть, еще чего-то достигли, а галицкий язык никакого значения не имеет”, – отмечалось на І Всеукраинском учительском съезде (1925 год).

Претензии к украинскому литературному языку были небеспочвенными.

Он разрабатывался в основном галицкими украинофилами, делавшими все возможное, чтобы подальше увести свое “творение” от общерусского корня. Искусственно вводились в оборот заимствования из польского, немецкого, латинского, других языков, выдумывались (“ковались”) новые слова. Как вспоминал Михаил Драгоманов, одно время принимавший участие в “языкотворчестве”, целью была “оригинальность языка, а не его понятность”. Такой язык даже в Галиции прививался с трудом, а уж в российской Украине – тем более.

Игнорировать эту проблему власти не могли. “Нам необходимо приблизить украинский язык к пониманию широких масс украинского народа”, – заявил председатель Совета народных комиссаров УССР Влас Чубарь. Но приближать стали не язык к народу, а наоборот. Руководствовались тезисом Агатангела Крымского: “Если на практике мы видим, что люди затрудняются в пользовании украинским языком, то вина падает не на язык, а на людей”…

Став в апреле 1925 года первым секретарем ЦК КП(б) У, Каганович взялся за украинизацию со свойственной ему решительностью. Всем служащим предприятий и учреждений было предписано перейти на украинский язык. Замеченные в “отрицательном отношении к украинизации” немедленно увольнялись (соблюдения трудового законодательства в данном случае не требовалось). Исключений не делалось даже для предприятий союзного подчинения. В приказном порядке украинизировались пресса, издательская деятельность, радио, кино, театры, концертные организации. Вывески и объявления запрещалось даже дублировать по-русски. Ударными темпами переводилась на украинский система образования. Мова стала главным предметом всюду – от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Украинский язык, как восторженно писал известный языковед-украинизатор Алексей Синявский, “из языка жменьки полулегальной интеллигенции до Октябрьской революции волей этой последней становится органом государственной жизни страны”.

Сам язык тоже не стоял на месте. Продолжался процесс “очищения” от слов русского происхождения. Группа академиков ревизовала словари, было разработано новое правописание. Обсуждался вопрос о введении латинского алфавита, но такой шаг сочли преждевременным.