Утес - 5000 (СИ)

Последний раз прищурившись в слепящий фронтальный прожектор, Илья не стал слушать "овации" и сошёл за кулисы. Он сразу направился в гримёрку, кивнув администратору на быдловатого типа с бутылкой дешевого шампанского, решившего продолжить общение с "шутником". Такие поклонники объявлялись независимо от обстоятельств после каждого выступления в каждом городе и в каждом клубе. В глазах Мэддисона уровень заведения измерялся как раз тем, как близко они успевали к нему подойти.

Повинуясь привычному алгоритму, Мэддисон закурил ещё на ходу в кишке коридора, и войдя в узкую захламлённую комнатку, сразу же положил сигарету в общую пепельницу перед зеркалом. Открыв спортивную сумку, он достал неприметную тёмно-зелёную куртку Nietzsche Adult и любимую кепку Cartman S01E01. Не став садиться, Илья - отодвинул стул ровно настолько, чтоб казалось, будто гримёрка оставлена им лишь на краткое время, а скорое возвращение очевидно.

На самом же деле Мэддисон следовал по давно отработанному эвакуационному плану, действуя быстро и экономно. Все похищения случались с ним только в таких вот чужих городах и как раз в промежутке между выступлением и гостиничным номером. Поэтому была важна каждая секунда. Через несколько мгновений он уже покинул комнатушку, готовясь навсегда позабыть об этом неважном месте, прошёл дальше по коридору, открыл дверь чёрного хода и вышел вовне.

Однако вовне привычная схема отхода поломалась. Вместо улицы или переулка Мэддисон оказался в крохотном пространстве огороженного хоздвора. В нос ударил ватный запах прелых листьев. Смешиваясь с типичными варевными ароматами общепитовского производства, он создавал ощущение ошпаренной кипятком помойки. Илья инстинктивно задержал дыхание, собираясь быстро миновать смрад, но обнаружил, что выход с территории перекрыт алюминиевыми воротами высотой метра три. В стеклянной будке вахтёра, возвышающейся над двором, не обозначалось совершенно никакого служебного присутствия.

- У них сейчас пересменка. Минут через десять появится.

Оглянувшись, Мэддисон обнаружил хозяйку хриплого голоса, возникшего в пустом месте с пояснением. Она курила, прислонившись к стене как раз за дверью чёрного хода.

Илья ощутил в себе порыв вернуться обратно в клуб и попробовать незаметно выйти через главный вход, но вспомнил бухого типа с шампанским. Благодаря богатому гастрольному опыту он знал, что подобные поклонники отличаются удивительной настырностью и караулят до последнего с одной лишь целью - сперва побрататься, а затем начать предъявлять за несмешные шутки, скучные стримы, желание срубить бабла на фанатах, плавно переходя к обвинениям в оскорблении русской веры и правильных пацанов. Кончалось всё очередной попыткой разбить бутылку об голову и ответной стрельбой из травмата.

Поскольку в дальние гастроли Мэддисон травмат не брал, возвращаться в клуб не следовало. Пришлось вдохнуть помоешный воздух и подойти к хриплой тётке.

- А вы можете открыть? - поинтересовался Илья.

В ответ тётка так презрительно фыркнула, что Мэддисон на секунду даже усомнился, что она здесь работает. Однако, кто ещё, кроме работников клуба, мог курить среди наплёванных окурков в закрытом периметре двора, ему угадывать не захотелось.

На вид курящая была женщиной под сорок с ещё не стёртыми в прошлое остатками былой красоты. Видимо, эти остатки служили для неё каким-то веским доводом к личной гордости и оправданием удушливого самомнения, делавшего менее постылой зябкую жизнь без супружеского утешения.

План летел к чертям. Мэддисон засёк время на телефоне и приготовился ждать при свидетеле, сожалея о том, что оставил тлеть в гримёрке последнюю сигарету. Словно угадав помыслы собрата-курильщика, тётка протянула ему розовую пачку Vouge. Илья без раздумий взял тонкую бабью сигаретку, проигнорировав торжествующий взгляд благодетельницы, как будто постановлявшей, что здесь и сейчас произошла наконец важная победа феминизма над последними остатками мужского естества.

- Я слушала ваше выступление, - будто бы отвечая на его вопрос, заявила тётка. - Весьма спорно.

Мэддисон безразлично пожал плечами, привычно уклоняясь от беседы.

- Послушайте, во-первых, эпоха постмодернизма уже закончилась, - продолжила она, решив окончательно утвердить своё превосходство в этой случайной встрече. - Во-вторых, постмодернизм не имеет ровным счётом никакого отношения к вашему унылому стэндапу. Один придурок где-то что-то ляпнул, и все остальные, весело бренча, побежали оправдывать свою изобретательскую импотенцию. Эко в гробу крутится, - тётка настойчиво попыталась встретиться с Мэддисоном взглядом, а затем акцентировано добавила: - Увы.

Это "увы" было произнесено с таким интеллигентским пафосом и сожалением, как если бы речь шла о её близком коллеге и равном соратнике, а не о прошловековом писателе-итальянце, имеющем примерно такое же отношение к актуальному русскому постмодернизму как скрипки Страдивари к сайту Яндекс.Музыка.

- Космополитен не лучший источник для снобизма, - бессознательно огрызнулся Мэддисон, прежде чем спохватиться.