УТЕС ДРАКОНА. Палеофантастика русской эмиграции

Слава Богу, на ногах держалось еще двадцать человек, кроме меня! Могли бы, кажется, поверить им, если не мне.

Но немцы потешались.

— Какой вы шутник, какой вы гениальный шутник, капитан Смит, — твердили они.

— Но это не знаменитый морской змей? — улыбаясь, спрашивал меня судовой врач. — Знаете, тот самый морской змей, который всегда появляется. на страницах газет и журналов, когда наступает мертвый сезон!

— Но ведь я не газетчик! — негодовал я. — Мне решительно незачем сочинять! Я ведь построчной платы не получаю! Кой черт?

Эта злополучная экспедиция таки дорого стоила мне: я извлек со дна моря только часть купленного от капитана Гинца груза, не больше, как на сто фунтов стерлингов. То есть вернул только то, что заплатил Гинцу.

А ведь поездка-то мне чего-нибудь да стоила? А наем водолазов? А простой судна?

В общем, хорошо, если мои потери в тот рейс определятся так в сто-сто двадцать фунтов стерлингов.

Конечно, я не жалуюсь.

Но, судите сами, если человек столько потеряет, до шуток ли ему?

До выдумывания ли ему каких-то сказок?!

Разозлившись, я сделал предложение командиру крейсера:

— Вот что, капитан! Уж если на то пошло, так идемте вместе!

— Куда это? — спрашивает он.

— Ну, туда! К Безымянному острову из группы Соломоновых островов!

— Зачем это?

— Посмотрим! Произведем расследование. Может быть, мы отыщем туловище убитого мною зарядом картечи чудовища. Ведь оно должно бы всплыть! Ну, и мы опросим туземцев. Там есть этот… ну, миссионерский ученик…

Но капитан сухо ответил мне:

— У меня есть более серьезные занятия, чем идти ловить пресловутую морскую змею!

— Да не змею, ради Бога! Это чудовище с массивным туловищем.

— Знаю! знаю! Голова, как стоведерный бак с водой, имеет висячие усы. Нет, покорно благодарю!

На том наши переговоры и закончились.

Словно побитая собака, вернулся я на мое судно.

И никогда не забуду, какими насмешливыми улыбками и косыми взглядами провожали меня проклятые немцы, покуда я шел к трапу по палубе.

А из капитанской каюты раздавался все время гомерический хохот…

Когда я уже садился в мой вельбот, кто-то с палубы крейсера крикнул мне:

— Кланяйтесь «Зеленой смерти».

— Смотрите, чтобы вам самим не пришлось поклониться ей! — ответил я.

На этом все и покончилось, джентльмены.

Вернувшись в Алию, я строго-настрого приказал моим матросам не болтать о пережитом нами, потому что не желал подвергаться насмешкам.

Но это, разумеется, не помогло: кто-то из матросов проболтался и мне всюду жужжали в уши:

— А как поживает «Зеленая смерть»?

Все это было лет пятнадцать назад.

Теперь, слава Богу, эта история позабылась, надо мною не зубоскалят, и я могу без опаски подвергнуться насмешкам заходить в гавань Алии.

Ну, и вот я рассказываю вам о пережитом. И мне совершенно безразлично, поверите ли вы или нет, будете ли скалить зубы или нет. Но знаю одно: к Безымянному острову с тех пор я не подходил на сто километров, и во всю мою жизнь не пойду.

А теперь.

Эй, Иезекииль! У меня от такого долгого рассказа горло окончательно пересохло! Ну-ка, тащи кружку элю!

Павел Карелин ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ [9]

Стояла дивная погода, когда небольшая винтовая шхуна Нью-Йоркского общества пароходства и торговли «Дельфин», пронзительно свистя, отходила от пристани гостеприимного Гавра, чтобы переплыть океан.

Шхуна была грузовая и нас, пассажиров, принятых капитаном скорее из любезности, чем из интереса, было немного: старый отставной моряк, ехавший по каким-то торговым делам в Америку вместе с дочерью, прелестной блондинкой, едва только вышедшей из детского возраста, какой-то неопределенный господин, как впоследствии оказалось, техник, ехавший на заработки в Новый Свет, и я. Что касается меня, то я был командирован в Америку фирмой, в которой я служил. Это была первая моя командировка и, несмотря на то, что я очень гордился этим, все же из желания отложить какую-нибудь сумму решил ехать на грузовом судне, проезд на котором обходился раза в три или четыре дешевле, нежели на пассажирских гигантах, где пассажирам доставляют всевозможные удобства, без которых отлично можно было бы обойтись, беря за это всевозможные добавочные доллары.

С первого же дня в кают-компании воцарилось полное согласие. Капитан Готкинс и его два офицера, ирландец Брэдди и американец Нордсон, были очень милые люди и сразу же стали относиться к нам с той простотой и искренностью, который отличают американцев от жителей Старого Света.

Моряки вели нескончаемые разговоры о течениях, ветрах, приливах, островах… Техник или читал что-нибудь, или, мрачно замкнувшись в себе, сидел насупившись, не произнося ни слова. Я же, пользуясь и тем, что моряки заняты серьезными разговорами, совершенно меня не интересовавшими в то время, и тем, что мне всего двадцать четыре года, когда так хочется жить, любить, наслаждаться, когда жизнь кажется такой прекрасной, обещающей, усиленно ухаживал за маленькой блондинкой, которая с каждым днем начинала мне нравиться все больше и больше…