Утешительная партия игры в петанк

По идее она должна была бы сказать: «Конечно, пожалуйста, заходите», или «Быть может, выпьете пока что-нибудь?», но она повторила все то же «Очень хорошо», немного резко, и удалилась в свои самодельные покои.

Самые что ни на есть настоящие.

И комфортабельные.

Шарль позанимался немного антропологией.

Побродил по Кло-дез-Орм.

Пустотелые колонны, отделанные гранитной крошкой, перила не дороже десяти евро за погонный метр, дорожки, мощеные искусственно состаренной брусчаткой, бетонная плитка, крашенная под камень, огромные барбекю, пластиковая садовая мебель и детские горки ядовитых цветов, синтетические тенты, ворота гаражей шириною с жилую часть дома…

Да уж! Изысканнейший вкус…

Шарль больше не был циником. Он был снобом.

Вернулся: за его машиной была припаркована еще одна. Замедлил шаг, почувствовал, что сильнее захромал, тот же белокурый мальчуган выскочил за ограду сада, вслед за ним, шел мужчина, видимо, его отец.

И тут, звучит удручающе, если вдуматься, но больше вдумываться не стоит, просто констатируем: после всего пережитого, первое, о чем подумал Шарль:

«Вот гад. До сих пор все волосы целы…»

Грустно, что и говорить.

А дальше. Каков дальнейший сценарий? Скрипки? Замедленная съемка? Размытость кадра?

– И что? Ты теперь ковыляешь, как старичок?

Вот вам и сценарий-Шарль не знал что ответить. Наверно, был слишком сентиментален.

Алексис сделал ему больно, хлопнув по плечу.

– Каким ветром тебя занесло?

Вот дурак.

– Твой сын?

– Лука, иди сюда! Поздоровайся с дядей Шарлем!

Наклонился, поцеловал его. Помедлил. Давно уже не чувствовал «запахов здоровых, молодых, как тело детское»… ^[133]

Спросил его, не надоел ли ему Человек-Паук, прицепившийся к его майке, дотронулся до волос, шеи, что? и даже на носках? и что… и на трусах тоже? Узнал, как нужно складывать пальцы, чтобы они стреляли липкой паутиной, попробовал сам, ничего не вышло, пообещал, что потренируется, выпрямился и увидел, что Алексис Ле Мен плачет.

Забыл все свои «благие намерения» и загубил работу аптекарши.

Раны, шишки, ссадины, швы, все пластыри и плотины, все пошло прахом.

Они схватились за руки, обняв Анук…

Шарль отстранился первым. Боль, синяки. Алексис взял своего мальчишку на руки, рассмешил, пощекотав ему живот, скорее, чтобы не выдать себя, высморкаться, и взгромоздил его себе на плечи.

– И что же с тобой стряслось? С лесов упал?

– Да.

– Видел Корину?

– Да.

– Ты тут проездом?

– Совершенно верно.

Шарль остановился. Алексис прошел вперед еще шага три и повернулся к нему. Напустил на себя высокомерный вид крупного землевладельца и дернул сына за ноги, восстанавливая равновесие. Хоть в чем-то.

– Приехал нотации мне читать?

– Нет.

Долго смотрели друг на друга.

– Кладбищенский бред продолжается?

– Нет, – ответил Шарль, – нет. Закончился…

– Так что теперь?

– Накормишь меня ужином?

Успокоенный Алексис одарил его своей прежней ослепительной улыбкой, но было поздно. Шарль уже вышел из игры.

Мистенгет за ужин в Кло-дез-Орм, учитывая безвкусицу, потраченный бензин и потерянное время – сделка казалась ему честной.

Небо очистилось, красавица моя. Ты ведь все видела, ты довольна, ты получила ее, свою оливковую ветвь?

Конечно, все как-то уж слишком быстро, скорее безволие, чем осознанный порыв, да, признаю, и, конечно, тебе этого мало. Но тебе ведь всегда всего было мало…

Он почувствовал огромное облегчение: шарики снова оттягивали карманы, партия окончена, больше играть он не намерен, значит, и проигрыш ему не грозит, а проделанный путь, каким бы утомительным ни был, теперь казался ему слишком коротким, к тому ж и соревноваться тут было явно не с кем.

Заковылял, повеселев, пощекотал коленку маленького супергероя, раскрыл ладонь, сложил большой и безымянный и (как заправский Человек-Паук), прицелился и, оп, поймал птичку, дрыгавшую по электрическим проводам. А вот и не верю! – крикнул Лука. – И куда же она подевалась?

– Я спрятал ее в своей машине.

– Не верю, не верю…

– Напрасно.

– Пффф… Я тебе скажу: если бы там сидела птичка, я бы видел.

– А я тебе скажу, что ничего ты не видел, потому что был занят соседской собакой…

Пока Алексис выгружал закупленные на неделю продукты, курсируя между багажником и своим распрекрасным гаражом, Шарль поставил на место слишком недоверчивого мальчугана.

– А почему же она уже приклеена к деревяшке?

– Эээ… Ты разве забыл, что паутина липкая?

– Папе покажем?

– Нет. У нее пока шок. Надо оставить ее в покое.

– Она умерла?

– Да нет же! Конечно, нет! Она в шоке, говорю тебе. Мы выпустим ее попозже…

Лука с недоверчивым видом покачал головой.

– А как тебя зовут? – спросил он вдруг, подняв голову.

– Шарль, – улыбнулся Шарль.

– А почему у тебя вся голова в пластырях?

– Угадай.

– Потому что ты слабее Человека-Паука?

– Ну да, пожалуй… Иногда я проигрываю.

– Хочешь, покажу тебе свою комнату?