Утешительная партия игры в петанк

Ты же знала, что это была плохая идея, проклинала она себя, захлебываясь водой, становившейся все холоднее.

You silly old fool,^[179] ты что думала, он приехал фотографировать мосты округа Мэдисон?

Это был старый аппарат, с дисковым набором. На таком набрать номер – небыстрое дело. Чтобы приободриться, начал с Матильды.

Автоответчик.

Передал ей поцелуй и подтвердил, что она может рассчитывать на него в понедельник утром.

Затем, контора по аренде машин.

Автоответчик.

Представился, объяснил ситуацию, заверил, что готов заплатить неустойку.

Наконец Лоранс.

До пятого гудка раздумывал, что он ей…

Автоответчик.

Другого в общем-то и не ждал.

«Будьте любезны, оставьте сообщение после звукового сигнала. Спасибо», – обращался ее голос ко всем сразу, очень изысканным тоном.

Будьте любезны? Что ж, Шарль был любезен. Пустился в невнятные объяснения, употребил слово «задерживаюсь» и только было начал посылать поце… как… «бип», – свободен.

Положил трубку.

Осмотрел следы плесени и трещины на стене. Потрогал облезлые стены и на какое-то мгновение замер, чувствуя себя так, словно это с него сползала краска.

Звон колокола вернул его к жизни.

Нашел Кейт во дворе.

Она сидела на третьей ступеньке каменной лестницы, снова надела свои балетки и теплый свитер.

– Идите сюда, представление начинается! – крикнула она ему, – я буду вашим голосом за кадром!

Подумал, стоит ли ему садиться у ее ног… Тогда она увидит его поредевшие волосы… Ну и пусть… Переживем.

– Первым появится Ясин. Он у нас самый большой чревоугодник, и к тому же он никогда ничем не занят… Ясин не играет ни в какие игры… Он боязливый и неуклюжий… Как ребята говорят, у него просто слишком тяжелая голова… Вместе с ним – Агли и Идиос, наши восхитительные Дюпон-Дюпоны собачьего племени^[180]… Ага… Вот и они… За ними Нельсон со своей хозяйкой Алис, и следом Недра, которая тоже ее обожает.

Приоткрылась дверь мастерской.

– Ну, что я вам говорила… Теперь подростки… Троглодиты, только и реагируют, когда их к столу зовут. Им подавай три тележки на две недели, Шарль! Три доверху наполненные тележки! Плюс Рамон, капитан Хаддок и коза в придачу… И вот вся эта орава является за своей вечерней морковкой… Да, да, морковкой… – вздохнула она. – В нашем доме масса таких дурацких ритуалов… Не сразу, но все же я поняла, что эти самые, пусть дурацкие, ритуалы помогают жить.

Да еще собаки подтягиваются, кто откуда… и щенок, о котором я вам рассказывала, он вырос в великолепного… эээ, бассет-хаунда, если судить по длиннющим ушам, и last but not least^[181] наш любимый Фрики, который в прошлой жизни, похоже, побывал в руках у Франкенштайна… Видели такого?

– Нет, ответил Шарль со своего места, приставив руку козырьком и с неизменной улыбкой на лице, – кажется, такого я еще не видел…

– Вы его узнаете, он маленький и толстенький, весь в шрамах, с одним плохо пришитым ухом и выпученными глазами.

Молчание.

– Зачем это? – спросил он.

– Что зачем?

– Все эти животные?

– Они мне помогают.

Она указала пальцем на холм:

– А вон и все остальные… Господи… Их больше, чем я думала… Вон там внизу, около ельника, не знаю, видно ли вам… Глядите-ка: наши наездницы Харриет с подружкой Камиллой верхом на пони, которые в кои-то веки скачут во весь опор. А хватит ли нам на всех морковки???

Торжественное шествие, последовавшее за этим, стало наглядной иллюстрацией ее рассказа. Двор наполнился криками, пылью и болтовней.

Кейт краем глаза следила за реакцией гостя.

– Я тут все пытаюсь поставить себя на ваше место, – в конце концов, призналась она, – говорю себе: И что он обо всем этом думает? Что попал в сумасшедший дом. Не так ли?

Нет. Он как раз думал о том, как сильно местное оживление отличается от его кабинетной возни.

Последнее время ему казалось, что он тратит жизнь на разговоры с автоматами…

– Вы не отвечаете…

– И не пытайтесь… – кисло-сладко пошутил он, – мое место намного более…

– Более – что?

Носком ботинка рисовал на гравии радуги.

– Менее оживленное.

Ему вдруг очень захотелось поговорить с ней об Анук.

– За стол! – крикнула она, вставая.

Воспользовавшись тем, что она ушла в дом, спросил у Ясина:

– Скажи мне… а как называются дети сыча?

– Сычада! – улыбнулась Алис.

Ясин изменился в лице.

– Да, ладно тебе! Не знаешь, и Бог с ними! – уверил он его. Но не тут-то было.

– Я знаю, что детенышей птиц называют птенцами, но вот маленьких сычей…

– А детеныши верблюда? – наобум спросил Шарль, чтобы как-то утешить ребенка.

Широкая улыбка.

– Верблюжата.

Уф!

Хотя… Его «уф!» оказался преждевременным… Большую часть ужина мальчишка донимал его всякими котятами, крысятами, гусятами, телятами, орлятами, страусятами, буйволятами, ослятами, окунятами, бобрятами, воробьятами и жирафятами?

Она сидела по другую сторону стола и забавлялась very much,^[182] глядя, как он добросовестно кивает головой.

Их было двенадцать в зеленой беседке. Все говорили хором. Хлеб и огурцы ходили по кругу, вспоминали праздник в школе.

Кто что выиграл, как сын училки сжульничал, сколько стаканов пропустил папаше Жале.