Утешный мир

– История у нас самая простая, – говорит мать, которую зовут Зиной. – Замуж я шла по любви, все чин чином, и детей мы оба хотели, и чтобы не один, а больше – это тоже сразу обговаривали. Нас у матери четверо, я третья по счету, муж у родителей рос один, но всегда брата или сестру хотел – пусть, дескать, хоть у моих будет. Свадьбу сыграли, через полгода я забеременела, мы оба радовались как дети. Ждали, готовились. Родился первенец, сын – как хорошо! Мальчик у нас получился не самый спокойный, такая, знаете, егоза с пеленок, и спал первый год плохо, но муж к нему вставал, когда я совсем вырубалась, и пеленку поменять никогда ему не в тягость было, и искупать – тут ничего не скажу. Да нам и мои родители тогда помогали, и сестра старшая, и даже невестка, брата вторая жена, – у нее тогда самой зачать все никак не получалось (теперь-то уж девочку родила и всё слава богу), она всегда была готова прийти, если надо, поиграть, отпустить нас куда или просто роздыху дать. На все лето, с мая до октября, мы в Псковскую область уезжали – дом там у нас, еще от прабабушки с прадедушкой; точнее, уже два дома: брат со сватом еще один по соседству прикупили и земли потом, сейчас вот сестра строиться собирается. В общем, всегда есть кому за детьми приглядеть, нос вытереть, молока дать.

И вот где-то на третье лето я и заметила, что он стал меньше туда, к нам с сыном приезжать. То дела у него, то работа, то простудился… Ну, оно далеко, три с половиной часа в одну сторону, да еще пробки, если на машине. Я подумала: устал. Вот приедем домой, сын – в садик, я – на работу, тут все у нас и наладится. Приехали. Я на работу вышла. Владик, конечно, начал в садике болеть, но тут старшая папина сестра как раз на пенсию вышла, могла посидеть, пока я с работы приду. А муж… ну вот я прямо чувствовала, что он чужой какой-то стал, жесткий, как доска неструганая… Спрашивала его напрямки: случилось чего? Он отнекивался: ничего, все нормально, устал просто, на работе непонятки… А потом я Клавой забеременела. Оно случайно, в общем-то, вышло – я ведь уже знала, что что-то не так пошло. И его опять спросила: ну что, будем рожать или как? Он даже разозлился на меня вроде: конечно рожать, как же иначе! Пока я беременная ходила, вроде и вправду получше стало. А потом у меня случился гипертонический криз, угроза, у ребенка сердце стало сбоить, наркоз, кесарево в семь с половиной месяцев… Врачам низкий поклон, всех спасли. Клавочку мы потом все вместе выхаживали, я-то после операции сначала слабая совсем была. Все помогали, и муж, Вадим, тоже. Где-то к полугоду она оклемалась, вес набрала, стала как все дети. А когда дочери десять месяцев исполнилось, вот прямо день в день, он и ушел. И я осталась с двумя детьми.

(Что-то меня в этой, последней, фразе сразу заинтересовало, но я тогда не сумела понять и выцепить, что именно.)

– Вадим, уходя, так ничего вам и не объяснил?

– Ой, да говорил он что-то такое, банальное просто до скрежета зубов: кто-то кого-то не понял, он не так представлял себе семейную жизнь, не видит своего места… У меня у одного ребенка зуб режется, второй от нервов демонстративно обкакался, муж насовсем уходит, а тут еще сестра по телефону: что-то у тебя голос какой-то не такой… Давление не скачет? А когда мерила? Померяй сейчас! Может, мы с детьми приедем с твоими посидим, а ты пока развеешься, по магазинам пройдешься?

– Ага, – я в красках представила себе картину семейного разрыва. – А сейчас что же?

– Сейчас он уже благополучно нашел себе какую-то мымру приезжую, и они ребенка родили, мальчика. Полтора года ему где-то.

– Так…

– И вот теперь он хочет, чтобы я ему детей на все выходные туда отдавала.

– Куда?

– Ну, туда… Они ипотеку взяли. В Купчине.

– Вадим хочет забирать Владика и Клаву на выходные в свою новую семью?

– Именно так! – обрадовалась пониманию Зина. – Моих детей, которых он едва не в колыбели бросил, – к евонной мымре!

– А вы?

– А я говорю: обойдешься! Но вы не подумайте, что я вообще против, чтобы с отцом, хоть и с таким даже. Дети его знают, и вообще… пускай. Пускай к нам приходит и играет с ними. Или пусть в парк гулять идут. Или на аттракционы. Но не к мымре с ночевкой!

– А почему? – спросила я. – С мымрой что-то не так?

– Да я-то откуда знаю?! Я ее и не видала никогда! – раздраженно отмахнулась Зина. – Просто не нужно этого никому. Он от своих детей тогда ушел, а теперь ему вдруг захотелось… А потом? Опять надоест – и пошли вон? И как им тогда? Нет, уж пусть дети у нас остаются, а он их навещает. Что, скажете, я не права?

(И опять в ее словах что-то существенное мелькнуло на краю моего поля зрения, но я опять не поймала.)

– Скажу что-нибудь, когда услышу вторую точку зрения. Вадима. Он придет?

– Вот уж не знаю. Да что ему вам говорить-то? Его ж участия тут и не было почти…

– Алименты платит?

– Да. Переводит аккуратно. И подарки детям – всегда. Но разве ж в этом дело?

– Не в этом, – согласилась я. – Жду Вадима.

* * *

Зинаиду оставила в коридоре. Она явно разозлилась, но я махнула на это рукой. Мне хотелось словить то, недовыловленное прежде.