Утешный мир

– Я действительно работаю учительницей в третьей… школе, – не поднимая головы, сказала она. – А вот это, то, что вы держите сейчас в руках, мой сын Павлик разместил в одной из социальных сетей – там есть такое специальное место, где это можно… разумеется – вы же понимаете! – без моего ведома.

– Сколько лет Павлику?

– Девять!! – ее голос вдруг почти сорвался на визг.

Я окончательно распрощалась со своей гипотезой о вошедшем в клинч подростке и спросила следующее:

– Ваши реквизиты подлинные?

– Да, разумеется.

– А где же он их взял?

– Достал из моей сумки книжечку «Сбербанка» (туда вложен листок с реквизитами) и аккуратно списал. Это нетрудно, он знает, как она выглядит, мы с ним сто раз ходили вместе в банк.

– Это, с позволения сказать, объявление написано с большим знанием психологии… – задумчиво сказала я.

– Да, он мне сказал, что долго изучал представленные в Сети образцы, чтобы понять, как именно писать и на что люди лучше откликаются.

– И что же было дальше?

Учительница противно хрустнула пальцами и переступила ногами на ковре.

– Дальше мне на счет стали приходить деньги. С той самой пометкой. Я заметила не сразу (я не хожу каждый день в банк), но когда узнала… там была уже достаточно большая сумма… Разумеется, я тут же взяла его за жабры!

– И что же Павлик?

– Он сразу во всем признался. Был абсолютно спокоен и чуть ли не горд собой. Я пыталась ему объяснить… но это именно то, что моя бабушка называла «об стенку горох». Он меня просто не понимает! Он говорит: мама, но ты же действительно не можешь купить мне велосипед. А люди должны помогать друг другу, ты сама мне всегда говорила. Что же плохого, если те, кто может, помогут нам?

– Он вас просил?

– Да, однажды, довольно мельком. Я действительно ответила, что это слишком дорогая для нас покупка. Но я и подумать не могла… Это еще не всё!

– Что же еще?

– Однажды вечером к нам в квартиру позвонили. Павлик был на кружке, дверь открыла я. На лестничной площадке стоял мужчина. Очень симпатичный, средних лет. Рядом с ним стоял велосипед. Мужчина улыбнулся мне и спросил: «Вы, наверное, мама Павлика?» Я, не находя слов, кивнула. Тогда он сказал: «Вот, я купил, а мой сын на нем почти не катался, потому что они с матерью уехали. А сейчас он уже вырос. Я случайно увидел и сразу подумал: чего же он у меня стоит, пусть лучше вашему Павлику будет радость. А деньги, если кто прислал, вам на другое понадобятся. Держите, держитесь, и удачи вам всем». Он передал мне руль велосипеда, еще раз грустно улыбнулся и ушел. Я была настолько ошеломлена, что сейчас даже не уверена, что сказала ему спасибо. Так стыдно… ведь он явно хороший и не очень счастливый человек…

– Но откуда же он узнал ваш адрес?

– Не знаю. Павлик клянется, что адреса нигде не оставлял, и я ему, пожалуй, верю. Но разве это трудно в нынешнее время, если захотеть? Есть же всякие базы… все мы под колпаком у Мюллера… В общем, по моему настоянию Павлик в тот же день написал на этой странице: «Спасибо, спасибо всем! Теперь у меня есть велосипед – это такое счастье! И еще счастье знать, сколько на свете хороших и добрых людей!» И, кажется, он очень доволен собой, у него все получилось, а вот я теперь сижу с этими деньгами и этим велосипедом и не знаю, что мне делать…

Мы посмотрели друг на друга.

– Да… Если честно, я тоже не знаю… – призналась я.

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

– Идиотское положение, правда? Вернуть людям эти деньги и уж тем паче этот велосипед я не могу – просто не сумею. Потратить их, отдать велосипед Павлику? Тем самым я признаю нравственную правомерность этого его… предприятия, аферы, эскапады?.. Я даже не знаю, как правильно назвать…

– Но есть же еще Варя… Может быть, отдать велосипед ей? Она сумеет?..

– Да нет у него никакой умственно отсталой сестры Вари!! – голос моей посетительницы опять сорвался на визг. – Нет и не было никогда! Мы с ним вдвоем живем, не считая котов!

– Ого! То есть он эту Варю просто с нуля придумал для оживляжа темы?

– Варя существует, – вздохнула учительница. – Дочка наших соседей по даче. Ей уже шестнадцать, умственный возраст сейчас около семи. Она очень хочет играть с детьми в их игры, но большинство детей (с подачи родителей, конечно) от нее шарахается. Павлик всегда с ней охотно играл, они очень хорошо ладят…

– А как он это свое вранье объяснил?

– А в сущности вот как вы только что сказали: «Соврал для оживляжа». А когда я начала его стыдить, спокойно выслушал, а потом сказал приблизительно так (я своими словами излагаю): «Мам, вот ты же учительница, ты же знаешь, что половина тех, кто к тебе пришел на урок, урок не выучили. Но все делают вид, что выучили. И дальше либо пронесет, либо ты их поймаешь, либо они как-то выкрутятся. Вранье? Конечно. Но таковы условия игры, и все их знают. В интернете все так же. Там редко кто говорит правду о себе, и все это знают. В чем же проблема?..» Что делать теперь – это, конечно, важно. Но, пожалуй, еще важнее для меня: как же мне теперь ко всему этому относиться?!

Я чуть-чуть подумала и сказала: