Утилизация (СИ)

Накатило раскаяние. Что стоило сдержаться? Почему мать и бывший всё выворачивали так, что я всегда оказывалась виноватой? И самое противное, мне было так тяжело, что я первой просила прощения. Что за механизм встроен в меня, когда понимаешь, что это не правильно, но ползёшь на коленях с повинной. Разве сейчас я сказала неправду? Я ненавидела чувство вины и ничего не могла с ним сделать, как собачка виляла хвостом и ползла к хозяину, чтобы вымолить прощение. Почему так просто любить кого-то, но так сложно любить себя?

— Не позвоню первой, — сказала вслух, адресуя всем тем, кто испытывал меня на прочность. — Живите без меня. Я научусь жить без вас.

Мотать сопли на кулак – дальше усугублять своё положение. Ещё один день без работы, глядишь, и к маменьке побегу за сухарями. Мои крики «обойдусь без вас» должны хоть чего-то стоить.

Машеньке нужно питание, памперсы, тёплые вещи. Мне и самой не во что одеться. Вещей, которые я успела накидать в баул в квартире бывшего, оказалось до слёз мало. Не в юбке же из фатина, одиноко лежавшей на верхней полке, щеголять под дождём. Юбка вызывала у меня неоднозначные чувства – первый секс и ни одного цветочка, правда, полные пакеты еды…через неделю.

Всё же слабые женщины всегда во что-то верят и чего-то ждут.

Злость на себя придала сил. Через «не могу» я открыла кворк, который два дня назад взяла на сайте, заставила себя сосредоточиться. Работа отвлекла моё истерзанное страхами нутро, я получила временную анестезию, направив мысли в другое русло.

Через час стало легче, через два стоны на тему собственной неполноценности поистрепались, яд усвоился организмом, перестал беспощадно жечь. Воспалённое сознание прекратило генерировать мысли о заднице, в которой я оказалась.

Еще через час прозвучал сигнал телефона.

Звонил Андрей. Как ни была я зла на него, номер не заблокировала. На что-то надеялась.

***

— Привет.

Шторм в душе был уже не девять балов, но тихой ряби ещё не наблюдалось.

— Привет. Я думала у тебя травма не совместимая с жизнью.

Длинная пауза.

— Нет. Просто планировал приехать и поговорить, а меня выдернули на сборы в другой город.

Позвони Андрей три часа назад, он бы утонул в моей желчи и гневе. Сейчас я была почти адекватна.

— В другом городе нет связи?

Тягучее молчание и шумный выдох. Ну, давай, рожай.

— Есть, но не хотел по телефону. Я должен был сам всё рассказать.

Опять тягучее затишье.

— Понятно. Сам.

Андрей, кажется, пытался удушить меня своими паузами.

— Я думал..., как сделать лучше.

— Кстати, получилось отлично, как в поговорке «молчание – золото».

В комнате завозилась Маша, ей надоели игрушки, требовалось внимание: книжки, песенки, тетёшки. Без нежностей я не представляла общение с дочкой, зацеловывала её, гладила, ворковала с ней. Мама бы не одобрила моего сюсюканья, она всегда морщила нос, когда видела подобное поведение. Детей надо бить, пока поперёк лавки лежат, потом поздно будет, говорила мать, что собственно и было основой моего воспитания.

— Дочь зовёт. Пока.

Сбросила вызов. Телефон полетел на стол, будто был виноват в моём дурном настроении. Он ,словно злясь в ответ, разразился пулемётной очередью уведомлений из банка.

Вам перевели 1р. Я тебя люблю. Вам перевели 1 р. Юля, возвращайся, я тебя люблю. Вам перевели 1р. Разбань, я хоть нормал объясню. Вам перевели 1р. Дочери нужен отец. Вам перевели 1р. Мне и так збс от всего этого. Вам перевели 1р. Хочешь, чтобы побегал за тобой. Вам перевели 1р. Это твоя месть? Вам перевели 1р. Ответь, пожалуйста.

То ни одного, то оба активизировались. Я больше не могла читать этот бред, выключила телефон. Лучше бы отдал вещи. Прекрасно знает, что мне не в чем ходить, но никогда не вернёт, скорее, выбросит на помойку. Неожиданно стало жалко до слёз оставленный цветок - фиалку и картину, раскрашенную по номерам. Цветок, наверное, засох, а картину он уничтожил. Она уже тогда вызывала его раздражение.

Слёзы катились по щекам, когда я готовила смесь. Почему со мной так? Я не делала зла, терпела, угождала, входила в положение, прощала, копейки лишней не просила. Любила. И что в ответ? Сейчас от слёз разболится голова, я не закончу работу, не куплю продуктов.

Хватит об этом. Жалость к себе слишком дорогое удовольствие, отнимает силы и не даёт ничего взамен. Психолог в колледже – весёлая тётка весом с центнер, советовала снимать стресс пением.

Накормив дочь, свернувшись на кровати вокруг неё, как кошка вокруг котёнка, перебирая маленькие хрупкие пальчики, я запела дрожащим голосом, до конца выплакав сегодняшнюю боль.

— Пальчик – мальчик, где ты был? С этим братцем в лес ходил, с этим братцем щи варил, с этим братцем кашу ел, с этим братцем кашу ел. Чей это пальчик? Машенькин!

Я выучила наизусть все потешки из маленькой книжки-раскладушки, не было нужды туда заглядывать. Голос окреп, но теперь слипались глаза, когда я по третьему кругу спела про ножки, про пяточки, про тетерю, про котика, потягушечки, вспомнила «два гуся» и даже «расти коса до пояса», но Маша всё так же внимательно смотрела меня. Пришлось укачивать её на руках.