Утоли мои печали

Так что версия номер один отпала. Вторую версию, про отравление в НИИ, после тщательной, доскональной проверки почти отмели, тут остались некоторые не проясненные до конца моменты – наливали и чай, и воду, и спиртное все, и… в общем, у многих из коллектива имелась возможность отравить напиток академика. В столовой, где проходил фуршет, было всего две камеры, и часто получалось так, что обзор закрывали чьи-то спины. Кто-то запросто мог бы подлить в стакан академика яд. Тут следствие еще шло, но все более и более отдавалось предпочтение третьей версии, самой экзотической, но все же рабочей. Правда, в ее исполнении подозревали некоторых сотрудников института, которых взяли в серьезную разработку – слежка, выявление связей и так далее.

Через три дня после похорон Петра Акимовича, прошедших с помпой, родственникам зачитали его завещание.

В усадьбе собралась вся семья, даже шестилетний Кирилл и двухлетняя Инга, дети двоюродной сестры Гриши Марины и ее мужа Антона, но их отправили в кухню под присмотр Антонины Игоревны. Приехал семейный адвокат Вершининых – Ладынин Николай Львович. И в звенящей тишине, повисшей над огромным столом, за которым расселась вся родня, Николай Львович объявил волю покойного.

– Ну-с, начну с того, – проговорил адвокат, – что несколько лет назад Петр Акимович отписал свою часть усадьбы и участка в виде дарственной своей жене Глафире Сергеевне. Таким же образом он переоформил и все свои счета на имя Глафиры Сергеевны, и теперь она является единственной владелицей этой усадьбы, участка земли, на котором она расположена, и всех иных активов Петра Акимовича.

– Ну, слава богу! – выдохнул довольно Григорий, не удержался.

– А коллекция? – спросила его тетка Алевтина.

– С коллекцией дела обстоят несколько иначе, – продолжил ровным тоном, как и положено адвокату, оповещать Николай Львович, неторопливо перебрав бумаги, достал искомый документ и зачитал: – Как вам известно, коллекция Петра Акимовича принадлежала ему единолично. Как и то, что эта коллекция зарегистрирована в международном реестре культурных ценностей как принадлежащая частному лицу. Также вам известно, что полотна коллекции внесены в официальные каталоги частных коллекций и произведений искусства нашей страны. Петр Акимович распорядился ею следующим весьма нестандартным образом: он составил акт безвозмездной передачи всей коллекции музею, но с одним главным условием, а именно: в случае его смерти после смерти жены коллекция сразу же переходит в государственную собственность, но в случае его кончины до смерти жены Глафиры Сергеевны коллекция целиком переходит в ее собственность. Если Глафира Сергеевна не сделает официального распоряжения об иной судьбе коллекции: продать или передать иным лицам во владение, то в таком случае собрание полностью переходит музею. Иными словами, если Глафира Сергеевна решит поступить с коллекцией по своему усмотрению, то дарственная музею теряет свою силу. Вот, собственно, все, – закончил он и отложил документ в сторону.

– Подождите, – снова начала выяснять Алевтина Петровна, – а как же отцовские счета, деньги, сбережения?

– Вы же слышали, – спокойно объяснил Ладынин, – все активы являются собственностью Глафиры Сергеевны.

– Но там же огромные деньги, зачем маме столько? – почти возмутилась Алевтина.

– Откуда там огромные деньги? – очень ровно спросила у дочери Глафира Сергеевна. – Почему ты, Аля, решила, что на счетах у отца есть миллионы немеренные?

– Ну, как? – несколько стушевалась ее дочь. – Он зарабатывал и премии всякие получал, и проценты за патенты его изобретений должны быть.