Утомленная фея

– Не совсем так. И я прохожу, только немного реже. Но и этого за глаза хватает, чтобы огрести полный комплект неприятностей на свою задницу. Не думай, я не презираю людей за то, что они не вмешиваются. У них есть причины для такого поведения. Многие хоть раз в жизни это делали и приобрели соответствующий опыт. Один принес в дом несчастного котенка, а потом долго лечил всю семью от лишая. Другой пришел на помощь девушке, которую били какие-то типы, и получил по полной программе, в том числе и от самой девушки. Третий искал правды у милиции и теперь мучается с отбитыми почками. Обычное дело. При таком раскладе навстречу неприятностям идут либо психически больные, либо уверенные в себе, либо доведенные до того, что им вообще на все наплевать, а еще правильно воспитанные. Последним достается больше всех.

– Хм, а к какому типу ты себя относишь?

– Ну, скорее ко второму. Меня «достать» очень трудно.

– Скромница ты моя, – Геннадий снова притянул Симу к себе. – Ладно, еще успеем поговорить. А теперь надо за работу приниматься.

Осторожная проверка санврача обнадеживающих результатов не принесла. Вполне нормальная биография. Никаких тебе родителей, погибших в автомобильной катастрофе, или сгоревших от нечаянного пожара архивов. Школа, мединститут и два десятилетия беспорочной службы на ниве здравоохранения. Живехонькие родственники, друзья и знакомые. Даже за границу ни разу не выезжал.

– Не тянет он на китайца, похоже, что опять пустышку тянем. Ты не ошиблась? Может он просто самородок экстрасенсорный, вот, вроде тебя? Или йог доморощенный? Единственный «криминал», что так и не женился.

– Нет, я сегодня специально ходила посмотреть на него еще раз. Это боец, и не просто боец, а мастер Кун-Фу высокого уровня. Что я… своих не узнаю? Тут требуется многолетняя подготовка и отнюдь не по самоучителю. Где он набрался таких навыков? В досье нет ничего на этот счет.

– Верю, верю, но что нам делать? Не родственников же опрашивать? Мол, это точно ваш брат, а не китайский шпион-кунфуист? Или не попадался ли вашему родственнику на жизненном пути мудрый сэнсэй?

– Стоп! Это идея!

– Что идея? Про родственников?

– Нет, про сэнсэя. Ты не представляешь, насколько эти восточные заморочки прилипчивы. Я по себе знаю, в школе была от этого без ума. И на востоковедение потом поступала. Так я в клубе занималась, в компании. А если индивидуально? Посуди сам, этот Ирек учился в школе в шестидесятые годы. Никаких таких клубов восточных единоборств тогда не было, и быть не могло. Сажали тогда за такие дела, как я слышала. Но вот Учитель-одиночка вполне мог быть. А запудрить ребенку мозги, это не так трудно. И, понятное дело, парень мог скрывать от окружающих не только то, что обучается боевым искусствам, но и сам факт существования своего «духовного наставника». А если еще допустить, что он с родным отцом не очень ладил… то и вообще….

– Хм, хорошая версия. Только как нам теперь найти этого сэнсэя? Столько лет прошло, может, его уже и в живых-то нет.

– Ну, попробовать-то можно. Этот Ирек четыре раза переезжал в другие города. Корреляционный анализ мог бы нам помочь. Зря, что ли компьютеры придумали? Большую часть архивов паспортных столов успели перевести в цифровой вид. Так что….

– Логично, сейчас попробуем. – Геннадий уселся за компьютер, через кодированную линию вышел на столичную базу данных, ввел параметры поиска.

– Черт, тут две сотни фамилий. – Сима заглянула ему через плечо.

– Исключи женщин, они тут не причем, славян и прочих европейцев. И возраст уточни, он должен быть старше нашего героя лет на десять минимум. – Геннадий ввел уточнения. – Есть, всего один кандидат: Ким Ван Сун, но он кореец, а не китаец.

– Это еще не о чем не говорит. Ты смотри, он из дальневосточных корейцев. Их всех перед войной выселили в Среднюю Азию. И этого тоже, видишь, жил в Чимкенте. А выселили их болезных потому, что среди них было полно японских агентов, да и китайских тоже. Кто теперь проверит его настоящую национальность? При Хрущеве, когда реабилитировали народы, получили вольную и они. Большая часть, правда, осталась на юге, но некоторые и переехали. Конкретно этот – в Уфу. До этого закончил медицинский институт в Ташкенте. Тоже, кстати, совпадение. А тут в Миассе работал заведующим отделением в городской больнице. Вполне подходит под нашу версию.

– Подходит-то он, подходит, но в живых-то его уже нет. Умер три года назад, похоронен на местном кладбище. Участок, могилка, все честь по чести.

– Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Не судьба нам с ним побеседовать. А вот Ирек Акрамович еще жив и вполне доступен.

– Что делать будем, осторожную слежку установим? Я в Челябинск заявку дам, чтобы прислали опытную группу. Должны же мы точно убедиться?

– Не стоит, слежку этот тип обязательно почует. Даже если мы из Столицы лучших специалистов вызовем. Спиной почует. А он нам непуганый нужен, полностью уверенный, что находится вне всяких подозрений. По той же причине мы не можем расспрашивать его родных, знакомых и сослуживцев. Мало ли чего….