Утомленное солнце

Группа состояла из восьми машин. Он должен был поставить две пары на нижний ярус, еще столько же на средний и одну – на верхний. Хоботов пытался создать такой строй, но для этого у него не хватило ни ума, ни опыта. В конце концов самолеты смешались в кучу. А тут появились «мессеры». Четыре машины. Немцы с ходу сбили два «Яка». Завязался бой, в результате которого Хоботов потерял еще одну машину. Мало того, немцам удалось оттеснить его группу на восток и оставить аэродромы без прикрытия. Появившиеся в небе «лаптежники» обрушились на аэродром и принялись утюжить его вдоль и поперек. Хорошо, что зенитчики не подвели. Они смогли сбить два «Юнкерса». А затем подоспели летчики соседнего полка. Совместными усилиями атака была отбита. Но тем не менее пять машин сгорели на аэродроме. Потерь могло быть и больше, если бы Артем не заботился о маскировке.

Но больше всего Артема волновал результат вчерашнего вылета. Оказалось, что катастрофы не произошло. После того как он сам был сбит, немцы потеряли еще две машины и вышли из боя. Правда, «фоккеры» уничтожили пять «пешек». Но их и самих хорошо потрепали. Из бортовых пулеметов бомберы завалили три вражеские машины. Сбросили бомбы и повернули назад. В общем-то, боевое задание было не выполнено. Но кто ж знал, что немцев будет так много.

Артем прибыл в штаб. Хоботов был не один. За одним с ним столом сидел замполит.

– Товарищ майор, подполковник Гудимов с задания вернулся, – порядка ради доложился Артем.

Хоботов поднял на него взгляд, зло спросил:

– Доложите о потерях.

Артем предполагал, что этот жук начнет перекладывать все с больной головы на здоровую.

– В бою было потеряно три самолета, один из которых мой. Погибло два летчика, старший лейтенант Сухарев и лейтенант Белиев…

– Это мы знаем без вас, – криво усмехнулся Хоботов.

И многозначительно глянул на замполита. Гляди, мол, каков герой – обделался вчера по полной программе. Как будто сам в алмазах, а не в дерьме…

– Вы не выполнили боевую задачу, товарищ подполковник! – рыкнул Хоботов.

– «Мессеров» было много. Нас шестеро, их восемь. Тем более что у них «густавы». Но мы четверых сбили, а потеряли троих…

– Кого волнует, сколько самолетов вы сбили? Вы не выполнили боевую задачу, товарищ подполковник!

Артем устало опустился на скамью. Перевел дух. Насмешливо глянул на Хоботова.

– А ты, товарищ майор, задачу выполнил? Сколько «мессеров» ты вчера сбил? Нисколько! А сколько машин потерял? И это при том, что у тебя самолетов было вдвое больше… Что, нечего сказать? То-то же… Если обосрался, сиди да обтекай…

Но Хоботову было что сказать.

– Молчать! – взорвался он.

Только Артем нисколько не испугался его гнева. Он уже давно привык к истерическим выходкам этого недоучки. Переждет он и эту психопатическую бурю.

– Пока что я командую полком. И я решаю, кто прав, а кто виноват! – метал молнии Гена.

– И кто ж из нас прав? – усмехнулся Артем.

– Я не прав… – подозрительно легко признался Хоботов. – Да, моя группа не выдержала натиска четверки немецких асов. Да, я не смог прикрыть аэродром… Зато я смог выяснить, откуда немцы узнали про наш аэродром!

Гена смотрел на него налитыми кровью глазами, губы кривились в злорадной ухмылке.

– Я уже давно подозревал тебя, Гудимов! Я читал твое «Личное дело». Я знаю, сколько раз ты был у немцев в тылу! И всегда ты выходил к своим… Так не бывает, товарищ… Да какой ты мне к черту товарищ?.. Ты предатель, Гудимов. Ты шпион и предатель!!!

Если Хоботов хотел найти его слабое место, то он его нашел. Артем вскочил:

– Что ты сказал?!

– Ты, Гудимов, шпион и предатель!.. Вчера ты нарочно дал себя сбить. Чтобы попасть на территорию, занятую врагом. И тебе это удалось. Ты встретился со своими фашистскими хозяевами, передал им координаты нашего аэродрома. И сегодня был налет… Ну и что ты на это скажешь, вражья морда?

У Артема вчера был трудный день. И сегодня ничего хорошего. Силы на исходе, нервы измотаны. Он не должен был этого делать. Да только ноги сами понесли его к Хоботову, рука сама поднялась…

– Ах ты, гнида!

Он вложил в этот удар всю свою силу. Хоботов перелетел через стол, сбил лавку, растянулся на полу. Замполит склонился над ним. Ошалело посмотрел на Артема.

– Ты ж его убил!

Но замполит ошибался. Хоботов был жив. Но в нокауте он провел не менее двух часов. За это время много чего произошло. Сначала в штабную землянку ворвался особист. Немедленно обезоружил Артема, произвел арест. И доложил по инстанции. К тому времени, когда Хоботов пришел в себя, Артем уже находился на гауптвахте при штабе дивизии. Даже вмешательство самого комдива не смогло снять наложенный на него арест. Если б особисты воевали с внешним врагом так же хорошо, как с внутренним, немцев бы уже давно отбросили к стенам Берлина…

Артем знал, кто стоит за Хоботовым. Но не знал, чем это могло для него обернуться.

Два дня он провел на дивизионной гауптвахте, а затем его отправили в штаб фронта. Там им занялась госбезопасность.

Артема обвиняли ни много ни мало в покушении на жизнь старшего командира. Но бдительный чекист был не прочь пришить ему предательство и шпионаж.