Утонувшие девушки

– Пеннингтон. Снимает квартиру возле кампуса…

Драммонд быстро написала адрес и телефон и подала бумажку Паллорино.

– А Рик Батлер?

– Рик в июне закончил школу, живет с родителями в одном квартале от Дюнэйгл. – Лорна записала и этот адрес.

– Будьте добры, еще контакты Курта Шеперда.

– Зачем? Вы же не думаете…

– На всякий случай, чтобы исключить как можно больше людей.

Помедлив, Лорна Драммонд записала телефон своего приятеля. Отчаяние росло в ней с каждой минутой – это было видно по резким росчеркам ручки.

– Я была с ним, – отрывисто сказала она, подавая Паллорино адрес. – Я была со своим бойфрендом, когда мою дочь изнасиловали и изувечили. Когда издевались над ней… Курт ни при чем, это только я виновата. Если бы я осталась дома…

– А Лара знает, что произошло с Грейс?

– Да весь мир уже знает, что сделали с моим ребенком, благодаря этим чертовым газетчикам! Да, Лара все знает, она мне утром звонила. Она тоже безутешна.

– Мы пришлем к вам экспертов, чтобы собрать вещи Грейси – мы их изымаем в качестве вещественных доказательств. Они все тщательно перепишут. Вы до вечера дома?

Лорна кивнула, угрюмо сжав рот.

– Ребенок работающей женщины, – сказала Паллорино, примеряясь к походке Мэддокса. В коридоре старого дома пахло готовящейся едой, от паласов тянуло сыростью. – Грейси жила своей жизнью, о которой ее мать ничего не знала. Покупала себе одежду, гаджеты, ходила на свидания…

– Или ее задарил этот Джон Джекс на «БМВ», из элитного загородного клуба, – отозвался Мэддокс.

– Под предлогом ночевки у подруги дети часто занимаются чем-то совершенно иным.

Мэддокс покосился на нее:

– У тебя есть дети, Паллорино?

Ее лицо едва заметно дрогнуло.

– Нет. Но я сама когда-то была девочкой-подростком, – быстро добавила она. – Спорю, Лара Пеннингтон знает о Грейси Драммонд в разы больше, чем родная мамаша.

Неожиданно она обогнала Мэддокса и в мгновение ока сбежала по лестнице, оказавшись на улице раньше его.

С удовольствием дыша чистым зимним воздухом, Мэддокс пошел за Паллорино в машину, где их ждал Джек-О.

– С четками молятся об искуплении грехов, – сказала Энджи, дойдя до «Импалы». – После исповеди священник назначает, сколько раз прочесть «Отче наш» или «Аве, Мария», в зависимости от тяжести проступка, а согрешивший отсчитывает молитвы по бусинам, чтобы не сбиться.

Мэддокс пискнул пультом, и Энджи открыла правую дверцу.

– В одном из вариантов «Аве, Марии» говорится: «Святая Мария, Матерь Божия, молись за нас, грешных, сейчас и в час смерти нашей, аминь».

– А ты католичка, Паллорино? – спросил Мэддокс, усаживаясь за руль и пристегиваясь.

– Я агностик.

Он улыбнулся:

– Значит, предпочитаешь свободу выбора?

– Может, бог есть, а может, и нет. И то и другое недоказуемо.

– Я и говорю – для тебя важнее свобода выбора. – Он завел мотор и выехал на улицу.

– Меня растили в католической вере, – немного погодя проговорила Энджи. – Мой отец итальянского происхождения, из очень религиозной семьи, а мама из ирландских католиков. Так что я с обеих сторон католичка.

– Но тебя что-то не устроило?

Энджи не ответила. Мэддокс бросил на нее вопросительный взгляд.

– Я прочитала свою долю «Аве, Мария» и знаю ритуал крещения… – Она снова замолчала. – Однажды мы просто перестали ходить в церковь – не помню почему… – Она кашлянула. – Ниточка, которую мы ищем, может тянуться к центральному собору и этому хору. Нужно поговорить со священником.

– Сперва Пеннингтон, – напомнил Мэддокс. – И загородный клуб.

╬

Глава 25

Наркоманка, пристававшая к ним полчаса назад, дрожала в дверной нише недалеко от того места, где детективы с ней столкнулись. Кьель поднес ей к глазам флаер с фотографией:

– Узнаешь? Это Фейф Хокинг.

Женщина покачала головой, ковыряя болячку на щеке и глядя в сторону. Кьель решил, что ей под тридцать, хотя могло быть и гораздо меньше: сказывались употребление наркотиков и жизнь на улице.

– А такую татуировку видела? – спросил Лео, повернув к ней свой телефон с фотографией Медузы горгоны. Кьель раздраженно поглядел на нового напарника.

Женщина резко подняла голову:

– Откуда фотка?

– Из морга. Это тоже Фейф Хокинг. Когда ты ее в последний раз видела?

Женщина отвернулась от Лео и забилась в угол. Кьель кивком попросил Харви Лео отойти и не отсвечивать. Старый коп, недобро нахмурившись, посверлил Кьеля взглядом, но отошел и укрылся под соседним навесом, прикурив новую сигарету.

Кьель вынул пачку сигарет из нагрудного кармана и вытряс одну.

– Он повел себя грубо, я за него извиняюсь. Но я знаю, что ты уже видела эту татуировку, потому что в «Харбор-хаусе» на снимках ты и Фейф такие прям подружки-подружки. Одна фотография свежая, у Фейф там белые зубки, красивая новая стрижка и отпадные шмотки. – Говоря, он предложил сигарету нищенке. Та поколебалась, но взяла. Прикрыв конец сигареты дрожащими руками, она позволила Кьелю поднести зажигалку. Не в силах справиться с тремором, нищенка жадно затянулась и выпустила дым, немного успокоившись. Лео был прав – от нее исходил отвратительный смрад. Она была мокрая, тощая, явно замерзшая и наверняка нуждалась в медицинской помощи.