Утонувшие девушки

– А может, я не хочу тебя в напарники, – очень тихо сказала она. – Особенно если ты постоянно будешь напоминать, что у нас был секс…

– Не просто секс, черт побери! Это же русская рулетка – ходить по клубам и снимать незнакомцев.

– Ты мне в опекуны записался? Значит, для мужика нормально ходить в клубы и позволять неизвестной бабе с ножом в кармане пристегивать тебя голого к кровати и делать с тобой, что ей хочется? Ты это каждый раз припоминать будешь, когда твое мужское эго окажется задетым?

Перед глазами Мэддокса возникла красная пелена, и он приказал себе остановиться. Вот прямо сейчас. Надо ехать в отделение и просить нового напарника. Это будет означать конец мечте Паллорино попасть в убойный отдел, но Мэддокс ей ничего не должен. С чего его вообще волнует ее очевидное наплевательское отношение к себе самой? Но он был как огненный шар, катящийся с горы по сухостою, и чем дальше, тем большую скорость он набирал и тем сильнее накалялся.

– Ты вроде хотела работать в убойном? Ты знаешь, что от меня потребуют дать оценку твоей работе за тот период, пока мы работаем в паре?

Она заморгала.

– Ну так вот, Энджи, таким манером ты ничего не добьешься. Дело не в ночном клубе, а в твоем характере, в слаженности наших действий. Я должен быть уверен – меня не подстрелят из-за взбрыка моего напарника. И я обязан буду сказать своим коллегам правду, если сочту, что работать с тобой рискованно.

– То есть ты угрожаешь подставить меня?

– С этим ты прекрасно справляешься сама.

Энджи зло выругалась.

– Значит, твое эго все-таки задето, и это твоя месть?

– Ты себя послушай. Ты уже потеряла напарника. На твоем месте, если бы я захотел повышения, я бы задницы сейчас целовал, а не выпендривался.

Энджи бешено уставилась на него. Атмосфера была наэлектризована до предела, и Мэддоксу ничего на свете так не хотелось, как схватить Паллорино и отыметь прямо здесь, в машине.

– Я не ребенок, Мэддокс, можешь со мной не нянчиться. – Энджи выскочила из машины, грохнула дверцей и зашагала к подъезду.

Мэддокс чертыхнулся, выбрался из машины и направился за Энджи. Та перешла на бег – пожилой человек подошел к подъезду и вынул электронный ключ. Дверь уже начала закрываться, но Энджи ее перехватила, показав удивленному жильцу полицейский значок. Мужчина пожал плечами и не стал спорить. Она вошла, не придержав дверь для Мэддокса, однако он успел в последний момент протиснуться в подъезд и нагнал ее у лифта.

Запыхавшиеся, не глядя друг на друга, они поднимались в пентхаус в гневном молчании. Уже на верхних этажах Мэддокс тихо сказал:

– Больше не провоцируй меня, Паллорино. Я не из тех, кого можно рассердить без последствий.

Она сверкнула глазами, и в ее взгляде и выражении лица он прочел, что она сожалеет о своей импульсивности и вспыльчивости. Он тоже пожалел о своей резкости, но такие ситуации в учебниках не описаны…

Дверцы лифта разъехались, и Мэддокс и Энджи на секунду замялись. Он пропустил ее первой, и они пошли по коридору к пентхаусу Джона Джекса-младшего – Энджи впереди, Мэддокс за ней.

Паллорино постучала в дверь. Спина у нее была прямая, как струна, плечи расправлены, лицо серьезное и деловое.

Дверь открыл молодой блондинчик среднего роста. Стрижка, явно от дорогого стилиста, выгодно подчеркивала достоинства совсем еще мальчишеского лица. Он был в махровом халате и босиком.

– Джон Джекс? – осведомилась Паллорино.

– А вы кто?

– Детективы Паллорино и Мэддокс, столичная полиция, отдел расследования убийств, – сказала Энджи, протягивая свой значок. Мэддокс показал свой. – Уделите нам, пожалуйста, минуту своего времени.

Джекс устроил настоящее шоу, с повышенной тщательностью проверив их удостоверения. За его спиной был виден кусочек сверкающего паркетного пола целой залы с огромными окнами, откуда открывался вид на город. Мебель в гостиной была белой. Где-то в недрах пентхауса играла музыка.

– Что там такое, Джей Джей? – послышался капризный женский голос.

– Ничего, детка! – крикнул через плечо Джекс. – Ты там не остывай, я сейчас вернусь… – Он вернул детективам значки. – А как это вы вошли в здание?

– Нам известно, что вы были знакомы с Грейси Мэри Драммонд, – сказала Энджи.

– С Грейси? А, да, теннисный клуб… – Поза Джекса чуть изменилась: он взялся за дверную ручку, словно преграждая дорогу.

– Мы сочувствуем вашей потере.

После едва уловимой паузы Джекс-младший сказал:

– Я ее едва знал.

– Можно нам войти? – спросил Мэддокс.

– Нет.

– Вы ездите на черном «бумере», – продолжал Мэддокс. Он не спрашивал, а утверждал – он уже проверил по базе: на этого сопляка зарегистрирован «БМВ Z4 Е 89 cлингшот».

– Ну езжу, и что?

– Вы несколько месяцев встречались с Драммонд, – подключилась Паллорино. – Это несколько интимнее, чем «едва знал».

– Слушайте, вы же видите, я сейчас не один, и ваши вопросы мне не нравятся. Я не обязан отвечать, мне отец сказал, что вчера вы его уже доставали вопросами про какую-то девицу и можете прийти и ко мне. Он предоставил в мое распоряжение адвоката!