Утонувшие надежды

Миртл была хорошим, разве что немного трусоватым водителем. Но ее излишняя осторожность объяснялась в основном тем, что мать непременно зудела из-за любой оплошности, которую, как ей казалось, Миртл допускала по пути. Впрочем, сегодня Эдна вела себя тихо всю дорогу от Миртл-стрит до Мэйн-стрит, где им пришлось остановиться и дождаться сигнала светофора, разрешавшего левый поворот. В этот миг их путь пересек слева направо лениво кативший автомобиль, в котором сидели двое мужчин. Казалось, они и сами не знают, куда едут.

Внезапно Эдна вцепилась сухонькой ручкой в предплечье Миртл и воскликнула:

— Боже мой!

Миртл тотчас посмотрела в зеркальце заднего обзора: неужто кто-то врежется? Но лежавшая сзади улица Вязов была пуста. Миртл с удивлением воззрилась на мать, которая разинула рот и провожала глазами только что проехавшую машину. При этом глаза ее округлились, так что стали видны белки, и не только в уголках, но даже сверху и снизу от зрачков. Миртл подумала, что Эдну вот-вот хватит удар.

— Мама, — проговорила она, с трудом подавив внезапно вспыхнувшую надежду. — Мама, с тобой все в порядке?

— Не может быть, — прошептала Эдна, тяжело дыша. Ее челюсть отвисла, глаза вылезли из орбит. — Но это он! Он! — сдавленно прокричала старуха.

— Кто? Кто это, мама?

— В той машине ехал твой отец!

У Миртл голова пошла кругом. Она тоже посмотрела вслед машине, но та уже исчезла вдали. Миртл удивленно спросила:

— Мистер Стрит? Он вернулся в город?

— Мистер Стрит?! — В голосе Эдны звучали ярость и презрение. — Этот дешевый ублюдок? Да разве о нем я говорю, об этом недоноске?

Миртл никогда не слышала от матери таких слов.

— Мама, — спросила она. — Что случилось?

— Я объясню тебе, что случилось, — ответила Эдна, подавшись вперед; она устремила невидящий взгляд в лобовое стекло и разом постарела ровно настолько, чтобы удовлетворить всем требованиям центра по уходу за престарелыми. — Этого быть не могло, но вот на тебе! Грязный ублюдок, сукин сын! — Эдна тусклым взглядом смотрела на залитую солнцем улицу. — Этот сукин сын вернулся.

5

— Его ни в коем случае не следовало выпускать из тюрьмы, — сказала Мэй.

— Его не следовало выпускать из камеры, — уточнил Дортмундер. — Во всяком случае, когда меня в ней не было.

— Но теперь вы делите кров, — заметила она. — Он у нас поселился.

Дортмундер положил вилку и посмотрел на Мэй:

— А что я мог сделать, Мэй?

Они сидели на кухне за поздним обедом (или ранним ужином), запивая пивом гамбургеры и спагетти. Больше уединиться было негде. После возвращения из поездки к водохранилищу Вилбургтауна они вернули взятую напрокат машину хозяину (еще одно свежее впечатление для Дортмундера), и Том сказал:

— Отправляйся домой, Эл. Я скоро приду, мне еще надо набить карманы.

Дортмундер поплелся домой, где его ждала Мэй, пораньше сбежавшая из супермаркета, где она работала кассиром. Она заглянула за спину Дортмундера и с надеждой спросила:

— Где же твой приятель?

— Пошел на дело. Сказал, чтобы мы его не ждали, он сам откроет дверь.

— Ты дал ему ключ? — с тревогой спросила Мэй.

— Нет, просто он сказал, что сам войдет в дом. Нам надо поговорить, Мэй. Вообще-то я бы не отказался пообедать, но главное, что мы должны сделать, — так это поговорить.

Они обедали и разговаривали, порой срываясь на крик. Подобно Джону, Мэй оценивала положение как достаточно сложное. Но что они могли поделать?

— Если мы оставим Тома без присмотра, он неминуемо взорвет дамбу и утопит всех обитателей долины. За триста пятьдесят тысяч пособника найти нетрудно, — сказал Дортмундер.

— А где он сейчас, твой друг Том? На какое дело он отправился?

— Прошу тебя, Мэй, перестань называть его моим другом, — вспылил Дортмундер. — В конце концов это нечестно.

— Да, ты прав. Не твоя вина, что вас посадили в одну камеру.

— Спасибо.

— И все же, где он сейчас? Он пошел на дело. И ты знаешь, что это за дело?

— Не знаю и знать не хочу.

— Ты — взломщик, прекрасный специалист, профессионал. Твоя работа требует навыков и способностей...

— А также везения, — добавил Дортмундер.

— Специалист твоего уровня вполне может обойтись без везения, — настаивала Мэй.

— Это хорошо, — ответил Дортмундер. — Коль скоро мне уже давно не везло.

— Не надо унывать, Джон, — сказала Мэй.

— Не так-то просто сохранить благодушие, когда рядом такой человек, как Том, — возразил Дортмундер. — Мне плевать, где он сейчас находится и что делает. Но я был на той плотине. Я видел долину и дома в ней. И мне нужно принять решение, Мэй. Либо я начинаю искать другой способ достать деньги Тома, либо говорю ему, чтобы он занимался этим делом сам. И тогда однажды вечером мы включим телевизор, а там передача с места происшествия... Ты понимаешь, какое происшествие я имею в виду?

— Ты уверен, что у тебя только две возможности? — спросила Мэй, тщательно размешивая макароны и старательно избегая взгляда Дортмундера. — Ты точно знаешь, что никакого другого выхода нет?

— Какого, например? — спросил он. — По-моему, вопрос стоит так: помогу я ему или нет?