Утопая в беспредельном депрессняке

За последний год они почти не виделись, и печальнее всего было то, что Виски не замечал, как их дружба постепенно угасает. Конечно, он горевал в связи со смертью Горца, но всего несколько месяцев назад это стало бы гораздо большим потрясением.

Неужели так легко увязнуть в собственных переживаниях и забыть, кем недавно был для тебя твой старый друг?

С покрасневшим лицом и сухими глазами он смотрел, как Уильяма опускают в землю. Горец ушел навсегда — и вместе с ним его жена Мэри. Хорошая была женщина, с ней всегда приятно было поболтать; она на дух не выносила вранья да и внешне была привлекательна. Ужасно жалко. Но теперь они по крайней мере навсегда были вместе, лежали бок о бок, разделенные только темными дубовыми стенками гробов, и не имели больше возможности ни видеть, ни слушать, ни нюхать, ни прикасаться к чему-либо.

Лайам, брат Горца, тоже был на похоронах, молчаливый и хмурый, в непрезентабельном обвислом черном костюме. Правда, он всегда был хмур и молчалив, так что трудно было сказать, насколько сильно смерть брата подействовала на него. Виски он никогда особенно не нравился — да он и не знал его толком, не считая того, что Уильям время от времени жаловался, какое дерьмо его брат. Ходили слухи, что он сделал ребенка своей девушке и лишь после этого женился на ней. Поговаривали, что Лайам теперь частенько распускает руки и что только брат умел обуздать его.

Когда Виски спросил о причине смерти своих друзей, ему ответили, что они погибли в автокатастрофе, столкнувшись с грузовиком с прицепом. Водитель был пьян, слишком быстро вел машину в тумане по скользкой проселочной дороге, нажал на тормоза слишком резко и слишком поздно. Прицеп развернуло поперек дороги, и автомобильчик Горца влетел прямо под него. Крышу снесло начисто.

Уильяма разорвало пополам, и он даже не успел понять, что произошло. Голову Мэри так и не нашли — она отлетела и затерялась где-то. Зато ноги, зажатые прицепом, не сгорели.

Всего, как писали газеты, в катастрофе погибли пятьдесят восемь человек — сразу за машиной Горца шел автобус, набитый футбольными фанатами. Сзади в них врезался грузовик со свиньями, и по всей дороге были разбросаны жирные тушки, обгоревшие до черноты.

Ничего подобного тут отродясь не видели, и несколько недель по всей округе в воздухе стоял запах бензина и горелого мяса. Подчас невозможно было установить, чьи это останки — свиньи или футбольного фаната. Санитары старались, как могли, собрать части человеческих тел в специальные мешки. Правда, мешков оказалось пятьдесят девять, в то время как погибших должно было быть на одного меньше.

Обе половинки Уильяма и безголовое тело Мэри сохранились. Конечно, кто его знает, в такой сумятице… Но об этом предпочитали не думать.

Священник произнес для группки людей, собравшихся вокруг могилы, те слова, которых они, по его мнению, ожидали. Последовали слабые потные рукопожатия, сопровождавшиеся банальными фразами и заверениями. После этого священник оставил их. Виски обменялся парой слов с Лайамом. попрощался с Уильямом, с Мэри и тоже отправился восвояси.

Но домой он не поехал. Он зашел в бар, где напился до потери сознания. Пил он до rex пор, пока его не вывернуло, после чего он продолжил пить. Была вызвана полиция, и он негромко и неотчетливо объяснил им, почему он проводит время таким образом. Они отпустили его, взяв обещание, что он отправится домой.

Однако через несколько часов; когда Виски успел посетить еще несколько пабов, полицейские были не столь снисходительны. Они обнаружили его в полуодетом виде на Сент-Стивен Грин, где он осыпал отборной бранью прохожих и грозился спрыгнуть с моста в озеро. Озеро оказалось мелким, но полицейские были отнюдь не в восторге от того, что им пришлось лезть в воду и выуживать его.

Они отвезли Виски в участок и заперли там.

Наутро он позвонил Хелене, но ее не было дома. Через три часа в полосатой голубой пижаме, халате и шлепанцах в участок прибыл Винсент, неодобрительно пыхтевший трубкой. Виски получил предупреждение и был передан на поруки Винсенту. Тот поблагодарил полицейских и дотащил Виски до машины.

18 октября 1969 года Гордость