Утопая в беспредельном депрессняке

Она в панике плюхнулась обратно, по возможности прикрываясь руками в прозрачной атлантической воде.

— Держите, — сказал голос.

Что-то полетело в нее, и, инстинктивно выставив руку, Хелена поймала полотенце. Она подняла голову, чтобы разглядеть того, кто его бросил, но увидела только черный мужской силуэт, загораживавший от нее солнце и окруженный серебряным ореолом.

— Откуда вы взялись, черт побери? Что вы сделали с моей одеждой? — крикнула она испуганно и сердито.

— Мадам, я тут гуляю. У нас свобода передвижения, — ответил голос. — И напрасно вы так волнуетесь и лезете в бутылку. Я всего лишь бросил вам полотенце, потому что у вас никакого полотенца нет. Ваша одежда лежит тут в целости и сохранности. Я возвращаюсь в свою машину глотнуть чего-нибудь, так что можете забросить туда полотенце на обратном пути, если оно вам больше не понадобится. Или оставьте его здесь — мне без разницы.

С этими словами незнакомец спустился с камня и направился через пляж к дороге.

Мир и покой, воцарившиеся было в душе Хелены, были нарушены. Все ее нервы пришли в возбуждение. Единственное, чего она теперь желала, — оказаться дома в Дублине вместе с Винсентом и двойняшками. Она наскоро вытерлась и оделась. Сначала она хотела бросить скомканное мокрое полотенце на камнях, но затем ей стало любопытно, что за человек его владелец. Ей рисовался грязный старикашка в невзрачном потрепанном плаще, с мутным взглядом, тоскующим хоть по какому-нибудь человеческому контакту — пусть даже самому ничтожному и бессмысленному.

Она ринулась через пляж, кипя от негодования при мысли, что один из этих уродов посмел шпионить за ней. Стоял себе, нагло поглядывая на нее сверху вниз, спрятавшись в собственной тени.

На возвышении, опоясывавшем пляж, виднелся «фольксваген». Закругленные части кузова и стенки были во вмятинах и пятнах ржавчины. Приблизившись к автомобилю, Хелена обошла его вокруг, заглядывая в окна, но никаких следов незнакомца не обнаружила. Желание увидеть этого человека, оставшись неудовлетворенным, быстро погасло, и она с досадой пнула фургон, украсив боковую дверцу еще одной вмятиной.

— Эй! Какого черта? Кто там балуется? — Голос был тот же, что и на берегу, хотя теперь он доносился глухо откуда-то из недр автомобиля. Таинственный незнакомец прятался в задней части фургона, скрытой от посторонних глаз перегородкой.

— Я хочу вернуть вам полотенце, — сказала она.

— Одну секунду. Не уходите. Я сейчас выберусь. В данный момент, к сожалению, не могу с вами поговорить. Подождите, хорошо?

Она прекрасно понимала, что надо не медля ни минуты садиться в машину и давать полный газ, — это было бы самое разумное. Но понимать, что следует делать, и сделать это — совсем не одно и то же, особенно для человека любопытного. К тому же незнакомец, судя по голосу, вряд ли был старикашкой. Нет-нет. Слишком низкий и глубокий голос, с хрипотцой. Мужской голос, черт побери.

Она решила подождать в своей машине с включенным двигателем — так она сохраняла за собой возможность выбора: в случае чего укатить или задержаться. Она проверила, все ли дверцы заперты и не осталось ли где-нибудь щелки в окнах — бог знает, каким извращенцем мог оказаться этот тип, как бы приятно ни звучал его голос.

Прошло несколько минут, а он все не появлялся. Хелена опустила стекло со своей стороны, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Это начинало ей надоедать. Она стала нервно крутить браслет на руке, грызть ногти, барабанить пальцами по приборной панели. Она подождет еще десять минут, а потом уедет, пообещала она себе. Десять минут — и все.

Когда десять минут истекли, она подождала еще пять, после чего была вынуждена признать, что любопытство и на этот раз одержало над ней верх. Хелена начала газовать, надеясь, что незнакомец, услышав это, даст ей наконец возможность взглянуть на него, прежде чем навсегда исчезнет в ее зеркале заднего вида. Она совсем уже собралась уезжать, когда задняя дверь фургона со скрипом отворилась.

Он стоял внутри, пригнувшись и держа в руках что-то, похожее на большую фотографию. Рот его был растянут до ушей, обнажая целую пасть острых акульих зубов на красивом загорелом лице. Уголки губ загибались кверху, как бы приглашая посмотреть на глаза. Даже в сумраке автомобиля они сверкали голубизной.

Хелена выключила двигатель.

Вид у него был совершенно неухоженный — поношенные джинсы, мятая футболка когда-то белого цвета и копна нечесаных темно-каштановых волос, — но голубые глаза притягивали взгляд. Хелена чувствовала, что, вопреки всем доводам рассудка, ее влечет к нему — чисто физически, разумеется.

— Приветствую еще раз. Простите, что заставил вас ждать, но хотелось сделать как следует. Всегда уходит больше времени, чем рассчитываешь. Невозможно заранее предвидеть, как все выйдет. — Говоря это, он подошел к ее машине. — Понимаете, печатаешь вроде бы самую обыкновенную фотографию, и вдруг тебе приходит в голову, что из нее может получиться что-нибудь интересное. Начинаешь возиться с ней, а потом спохватишься — прошло уже черт знает сколько времени.