Утопая в звёздах

Я вздохнула. Под магнитом была еще десятидолларовая купюра. Мамин способ компенсировать то, что ночевать мне придется одной. Может быть, пойти и заказать что-нибудь в Subway? Хватит даже на печенье, и еще останется. И к тому же не придется готовить ужин. В холодильнике же еще есть торт, хочется поделиться им с Гейзом.

Нужно было смыть с себя уличную грязь, поэтому я приняла душ с любимым клубничным гелем. Потом оделась, собрала волосы в пучок и закрепила их резинкой. Вечером с распущенными и мокрыми волосами на улице холодно. Иногда казалось, что летние дни тянутся вечно. Сейчас только пять вечера, так что еще светло.

Я зашла в свою комнату и стала смотреть на окно Гейза. Он выскочил из-под подоконника.

Я не знала, с чего начать разговор после того, как выяснилось, что его отец может напиться в середине буднего дня.

– Скоро будете ужинать?

– Маме пришлось вернуться на работу.

Удивление отразилось на лице Гейза, его брови взлетели вверх.

– Значит, она и правда очень редко бывает дома.

Я посмотрела вниз, на переулок. Думаю, теперь он тоже хотел больше узнать обо мне.

– Отец вырубился, так что я не знаю, что у меня будет на ужин.

Я достала десятидолларовую купюру и показала ему.

– У меня есть десятка. Хочешь поужинать вместе?

Он откинул волосы с глаз и просиял.

– Было бы круто. Спасибо.

Мы встретились внизу и прошли три квартала до пиццерии «У Пита», лучшей пиццерии в районе. Меньше чем за десять баксов каждый из нас получил по два куска пиццы, а бутылку газировки мы взяли одну на двоих. Выбрав места ближе к выходу, мы уселись рядом на оранжевые пластиковые сидения и уставились в окно. Так мне больше всего нравилось есть пиццу «у Пита». Она очень вкусно пахла, но была обжигающе горячей, так что ели мы медленно, борясь с плавящимся сыром, который растягивался, словно жвачка. А наблюдать за людьми было моим самым любимым занятием в жизни. Я воображала, кем они могли быть и куда направлялись.

Гейз указал на мужчину, покрытого с головы до ног татуировками, которые делали его похожим на скелет.

– Я бы хотел столько же татуировок. Как думаешь, во сколько лет можно набить хотя бы одну?

Он вытер жир от пиццы с подбородка.

– Наверное, это зависит от того, сидел ли ты в тюрьме или нет. Там их вроде бесплатно набивают. А вообще, может, в пятнадцать? Я бы не хотела татуировку. И иглы ненавижу.

– А мне нравится. Но вряд ли иглы разрешены в тюрьмах. В смысле, еще ведь нужно тату-кресло и все такое. Я просто смотрел всякие шоу про татуировки. – Гейз скомкал салфетку, затем снова расправил ее, разглаживая пальцами.

– Любой, у кого есть игла и чернила, может сделать татуировку.

Я видела это собственными глазами.

– Звучит ужасно, – ответил он, но выглядел так, словно задумался об этом.

Гейз встал.

– Нужно пойти проведать отца. Спасибо за ужин, кстати.

Я не стала выяснять, что именно он хотел проверить. Что его отец жив, наверное. И убедиться, что он не делает того, чего не должен. Я избегала взрослых, которые вели себя как его отец. Когда мы начали вставать, наши ноги отлепились от стула со смачным звуком. Прозвучало так, будто мы пукнули одновременно. Смеясь, мы выбежали из пиццерии. И, успокоившись, побрели домой.

– Нужно успеть добраться до квартиры, пока не стало темно. Здесь лучше не гулять по ночам.

– Тогда увидимся через окно, – бросил Гейз, развернувшись и направившись к своему дому. Он подождал на ступеньках, пока я открывала входную дверь.

Ненавижу это время. Ночь. Она опускается, оставляя меня в одиночестве. Я не могла признаться маме, что боюсь, потому что она всегда гордилась тем, какая я взрослая.

Я включила свет, как только вошла в квартиру и заперла за собой дверь. По привычке мне нужно было проверить все в доме. Я схватила биту. Открыла каждый шкаф, заглянула в душ и под кровать. И включила везде свет. Я не собиралась оставлять его на всю ночь, но пока проверяю квартиру, пусть горит.

Затем я зашла в свою комнату и посмотрела в окно: Гейз подбрасывал мяч.

Я схватила пистолет для мыльных пузырей, наполнила его новой смесью и выстрелила. Несколько минут я пыталась прицелиться, чтобы пузырьки полетели к Гейзу, и у меня получилось. Он высунул голову в окно, улыбаясь.

Наши дома располагались близко друг к другу, поэтому мы могли разговаривать. Ветра не было, и слова были слышны отчетливо.

– Как твой папа?

Гейз пожал плечами и ничего не ответил, так что я сменила тему:

– Сможешь передать мне этот мяч?

Он был похож на баскетбольный мяч «Нерф». Я протянула руки.

Его глаза сверкнули, затем он кинул его мне. Было захватывающе видеть, как мяч пролетает прямо над переулком. Я схватила его и сжала мягкую пену.

Затем положила локти на подоконник и глубоко вздохнула. Гейз ждал моей передачи, и я рискнула. Ему пришлось немного наклониться вперед, чтобы поймать мяч, но все получилось.

В тот вечер мы больше часа перебрасывали мяч туда-сюда. Я больше не чувствовала себя одиноко. И даже протянула ему кусочек торта. Несколько крошек упало, но он смог съесть большой ломтик. Затем мы продолжили играть.

А когда силы иссякли, уставились друг на друга.