Утопия

— Я все спланировала, — сказала она. — Я посетила массу веб-сайтов и составила рейтинг всех аттракционов, от лучших к худшим, для каждого из Миров. Так что сначала мы пойдем на этот, затем на «Машину криков», а потом…

— Эй, подожди! — Уорн вовсе не так представлял себе свой первый визит в Утопию и вовсе не думал, что ему придется метаться среди толпы, не имея возможности увидеть хоть что-то по-настоящему. — Что за спешка?

— Ты же не сказал мне, как долго будешь занят. Тут столько всего, и я не хочу ничего пропустить. Дженнифер из моего класса была здесь в феврале, и им так понравилось, что они остались еще на день, просто чтобы все посмотреть. Она говорила, что поменять билеты им обошлось в пятьсот долларов.

— Я не знаю, сколько времени я буду занят, принцесса, но вряд ли очень долго.

Они проходили мимо «Волшебной карусели» — знаменитой, как читал Уорн, самым большим количеством деревянных лошадей. В прохладном ароматном воздухе лениво плыли звуки вальса.

— В одиннадцать я встречаюсь с Сарой. После этого буду знать точнее.

— Неужели это такая великая тайна? Почему она не может прямо сказать тебе, в чем дело?

— Никакой тайны нет. Думаю, речь идет о расширении роли метасети.

На самом деле Уорн не разговаривал непосредственно с Сарой Боутрайт; о встрече в одиннадцать сообщила ее помощница. Хотя он этого и не говорил, вопросы дочери вновь совпадали с теми, что возникали у него самого. Он попытался сменить тему.

— Угадай, с кем я только что беседовал? С Эриком Найтингейлом.

Джорджия слегка замедлила шаг и посмотрела на него, словно пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно.

— Да ну, пап. Чушь какая.

— Следи за своим языком. На самом деле говорил только Найтингейл. Это голограмма в натуральную величину, удивительно реалистичная. Ее показывают всем приглашенным специалистам. Что-то вроде вводного курса.

— Можно подумать, тебе это очень нужно. Ты же сам дал ему половину идей.

Уорн рассмеялся.

— Всего лишь несколько соображений из области искусственного интеллекта, насчет роботов.

— Кстати, а где все роботы? — Джорджия огляделась по сторонам. — Я еще ни одного пока не видела.

— Вряд ли они здесь уместны. Погоди, пока не доберемся до Каллисто.

Вход в «Брайтон-Бич экспресс» представлял собой большое кирпичное здание в стиле девятнадцатого века рядом с «Акварамой». С верхних этажей свисали многочисленные флаги, фасад был оклеен листовками и старинными афишами, рекламирующими все, что угодно, от танцевальных ревю до патентованных лекарств. На аттракцион вели три сводчатые арки, каждая со своей вывеской: «Паноптикум», «Пылающие руины», «Метаморфозы». От каждой из них тянулась очередь посетителей.

— Мы недавно изучали метаморфоз по биологии. — сказала Джорджия. — Скучища.

— Возможно, но очередь туда самая короткая, — Уорн посмотрел на часы. — Идем.

Очередь двигалась быстро — Уорн читал о способности парка развлекать гостей даже в такой момент, — и через несколько минут они оказались внутри здания. За аркой находился полутемный зал. Поток посетителей разделился надвое, и служительница в строгом платье показала Джорджии направо. Отец последовал за ней, дожидаясь, когда зрение приспособится к слабому освещению. Воздух здесь казался более прохладным и влажным. Впереди слышались смех и приглушенные возгласы. Он мог различить людей, которые стояли рядом, глядя на высокие стеклянные панели, вделанные в стену коридора.

Несколько мгновений спустя Уорн и девочка оказались у первых стекол. Уорн посмотрел на панель напротив и увидел свое собственное отражение. «Зеркало, — подумал он. — Ничего особенного».

Неожиданно Джорджия рядом с ним разразилась хохотом.

— Ух ты! — взвизгнула она, глядя перед собой. — Круто!

Стекло перед Уорном внезапно опустело. «Что за черт? Это не зеркало», — удивился он. Через секунду вновь появилось его отражение, но что-то с ним было не так. Изображение чем-то неуловимо отличалось, но чем именно, он понять не мог. Пожав плечами, он перешел к следующей панели, которую только что освободила Джорджия.

Он вновь увидел собственное отражение. И вдруг оно исчезло. Появилось опять. Но на этот раз сразу стало ясно, в чем дело. Он внезапно растолстел.

Смотревший на него из-за стекла Эндрю Уорн выглядел так, словно в один миг прибавил в весе две сотни фунтов. Живот выдавался вперед, выступающий кадык скрывался под двойным подбородком. Удивительная, шокирующая картина. И все-таки это был именно он — вернее, каким он мог бы быть. Возле следующей панели Джорджия показывала на отражение пальцем и хихикала.

«Действительно метаморфозы, — подумал он. — Как, черт возьми, они это делают?»

Он перешел к следующей панели. Теперь из толстяка он превратился в страшно исхудавшего. Глаза, утонувшие на предыдущей картинке в складках жира, смотрели на него из глубоких впадин. Челюсть, и без того крупная, выглядела чересчур большой на фоне цыплячьей шеи.