Утопия 14 (Механическое пианино)

Финнерти, великолепно войдя в роль апостола, успел уже справиться с изумлением, в которое поначалу поверг его ответ Лэшера. Видимо, самым большим его желанием было оставаться рядом с Лэшером, и теперь он тоже уставился на Пола, как бы недоумевая, как тот мог предполагать какой-либо иной исход борьбы.

— Но если у нас не было почти никаких шансов, то какой же смысл был?.. — Пол так и не закончил фразы, а просто повел рукой, указывая на развалины Айлиума.

Окончательно проснувшись, Лэшер поднялся и теперь ходил взад и вперед по комнате, явно раздраженный тем, что ему приходится объяснять столь очевидные вещи.

— Да ведь это абсолютно не важно, — доктор, выиграли мы или проиграли. Главное то, что мы совершили попытку. И попытка эта войдет в анналы! — Теперь он прохаживался по другую сторону стола и глядел на Пола и Финнерти через стол.

— Какие еще анналы? — недоумевал Пол.

Внезапно с Лэшером произошло перевоплощение.

Теперь он вдруг обернулся той стороной своей натуры, о которой он уже говорил, но которую Пол так и не мог себе представить.

При этом перевоплощении стол внезапно превратился в кафедру проповедника.

— Революции — это не моя профессия, — заговорил Лэшер звучным и глубоким голосом. — Я, доктор, проповедник, и прошу не забывать этого. А это означает, что в первую очередь я враг дьявола и слуга божий!

XXXV

Солнце встало над Айлиумом, и горящий город казался серым в свете вечного огня, отстоящего от него на девяносто три миллиона миль. Лимузин государственного департамента, на радиоантенне которого висела заколдованная рубашка, медленно продвигался по улицам.

Повсюду лежали распростертые человеческие тела. Положение их заставляло думать о насильственной смерти, однако храп, бормотание и выступающие на губах пузырьки свидетельствовали о том, что таинственный жизненный процесс в них не прекратился.

При свете раннего солнца город был похож на огромный ящик с сокровищами, обитый черным и серым бархатом пепелищ и наполненный миллионами сверкающих драгоценных камней: осколками аккумуляторов, амперметров, анализаторов, батарей, библиотечных автоматов, бутылок, банкнотов, бобин, вентиляторов, генераторов, громкоговорителей, динамо-машин, динамометров, детекторов, калориметров, конденсаторов, копилок, консервных автоматов, вакуумных установок, изоляторов, ламп, магнето, масс—спектрометров, масштабных линеек, машин по учету личного состава, моек для посуды, мотогенераторов, моторов, механических уборщиков, осциллографов, очистителей, записывающих устройств, напильников, колосников, обогревателей, панелей управления, понижающих трансформаторов, прерывателей, преобразователей, приводных ремней, потенциометров, пылеулавливателей, резцов, распылителей, регуляторов частоты, радиоприемников, реакторов, реле, реостатов, рентгеновских установок, сварочных аппаратов, счетных машин, счетчиков Гейгера, светофоров, сопротивлений, термоскопов, термостатов, тестеров, транзисторов, турбин, фото— аппаратов, фотоэлементов, фильтров, усилителей, часов, шестерней, электродов, электронных ламп, электроизоляторов…

За рулем лимузина сидел доктор Эдвард Фрэнсис Финнерти. Рядом с ним доктор Пол Протеус. На заднем сиденье расположились преподобный Джеймс Лэшер и профессор Людвиг фон Нойманн, на полу лимузина подле их ног примостился спящий мистер Юинг Дж. Холъярд из государственного департамента. В этом мире сна и опустошений лежащий на полу Холъярд не мог вызывать ни любопытства, ни нареканий, ни желания оказать ему помощь.

Мозговой центр Общества Заколдованных Рубашек совершал инспекторское турне по укреплениям, раскинутым на границах их Утопии. И повсюду они находили одно и то же: брошенное оружие, покинутые посты, груды стреляных гильз и разрушенные машины.

Вся четверка пришла уже к заманчивому решению: за шесть месяцев блокады, обещанной им властями, они превратят все эти руины в лабораторию, призванную доказать, насколько хорошо и счастливо могут жить люди, обходясь абсолютно без каких-либо машин. Они усмотрели мудрость простого человека именно в том, что было разрушено практически все. Именно так и следовало поступить, и к черту полумеры!

— Вот и отлично, мы теперь на дровах будем греть себе воду, готовить пищу, отоплять жилища, — сказал Лэшер.

— И будем ходить пешком, если потребуется отправиться куда—либо, — добавил Финнерти.

— И читать книги вместо того, чтобы смотреть на телевизионные экраны, — восторженно подхватил фон Нойманн. — Ренессанс наступит в штате Нью-Йорк! Мы снова откроем для себя величайшее чудо света — человеческий ум и человеческие руки.

— Мы не станем ни просить пощады, ни давать ее, — заключил Пол в тот момент, когда они любовались зрелищем того, как полный комплект деталей сборного дома модели М-11 был вытащен на открытое пространство и раскромсан на части.