Утопия 14 (Механическое пианино)

Хашдрахр с усиленным интересом принялся рассматривать улицу за окном — дикарь, что с него спрашивать, — а Холъярд с трудом держал себя в рамках.

— Вот мы и приехали, — объявил шофер. — Здесь находится кабинет доктора Пепковитца.

— Ну что ж, юная леди, вам придется подождать нас в машине, — сказал Холъярд, — пока шах войдет в здание, где его будут лечить от простуды.

Шах улыбался, быстро вдыхая и выдыхая воздух.

— У него прошел насморк, — изумленно сказал Хашдрахр.

— Поехали дальше, — распорядился Холъярд.

У него уже был случай наблюдать столь же чудесное исцеление эквадорского бригадного генерала от ангины.

Девушка выглядела очень озабоченной и довольно несчастной. «Она совершенно не подходит к своей роли», — подумал Холъярд. Она постоянно улыбалась, причем очень неуверенно, и явно стремилась, чтобы все уже оказалось позади. Холъярд никак не мог поверить, что она в самом деле понимает что к чему.

— Куда мы сейчас едем? — спросила она с мрачной бодростью. — Я полагаю, в отель?

— Да, — безразлично ответил Холъярд.

— Хорошо. — Она похлопала шаха по плечу и вдруг разразилась слезами.

Шах был огорчен и неловко попытался ее успокоить.

— Ох, нибо соури, сиби такару. Акка сахн соури? Оххх. Типи такару. Аххх.

— Ну вот, — сказал Холъярд. — Ну, что же вы?

— Не каждый день я делаю это, — сказала она, сморкаясь. — Простите меня, пожалуйста. Я попытаюсь исправиться.

— Конечно. Мы понимаем, — сказал Холъярд. — Вся эта история — ужасная ошибка. Где вы желаете, чтобы вас высадили?

— О нет, я собираюсь пойти на это, — печально возразила она.

— Прошу вас…— сказал Холъярд. — Но, возможно, будет лучше для всех заинтересованных сторон, если…

— Если я погублю своего мужа? Будет лучше, если он застрелится или заморит себя голодом?

— Конечно же, нет! С какой стати должны произойти все эти ужасные вещи, если вы откажетесь… Я хочу сказать…

— Это очень длинная история. — Она вытерла слезы. — Мой муж, Эд, — писатель.

— Какой его классификационный номер? — осведомился Холъярд.

— Вот в том-то и дело. У него нет никакого номера.

— Тогда как же вы можете называть его писателем? — спросил Холъярд.

— Потому что он пишет, — сказала она.

— Дорогая моя девочка, — отечески пожурил ее Холъярд, — если судить только по этому, тогда мы все писатели.

— Два дня назад у него был номер — У-441.

— Фантастические рассказы, начинающий, — пояснил Холъярд Хашдрахру.

— Да, — сказала она, — и этот номер должен был сохраняться за ним, пока он не закончит своей повести. После этого он должен был получить либо У-440…

— Квалифицированный работник в фантастике, — сказал Холъярд.

— Или У-225.

— Общественная информация, — сказал Холъярд.

— Простите, что такое «общественная информация»? — спросил Хашдрахр.

— Это профессия, — сказал Холъярд, на память цитируя «Уложение», — это профессия, специализирующаяся в прививке массовому читателю путем психологического воздействия благоприятного общественного мнения в противоречивых вопросах, без ущемления интересов каких-либо выдающихся личностей, причем основной задачей в данной деятельности является постоянная стабилизация экономики и общества.

— О, понимаю, не обращайте на меня внимания, — сказал Хашдрахр. — Пожалуйста, продолжайте ваш рассказ, сиби такару.

— Два месяца назад он передал свою законченную рукопись в Национальный Совет Искусства и Литературы для получения критических замечаний и прикрепления его к одному из книжных клубов.

— Имеется двенадцать таких клубов, — вмешался Холъярд. — Каждый из них отбирает книги для определенного типа читателей.

— Значит, имеется двенадцать типов читателей? — спросил Хашдрахр.

— Сейчас уже поговаривают о тринадцатом и даже о четырнадцатом, — сказал Холъярд. — Конечно, исходя из интересов экономики, где-то следует подвести черту. В целях самоокупаемости книжный клуб должен насчитывать по меньшей мере полмиллиона членов, иначе не окупится установка машин — электронных учетчиков заказов, электронных наклейщиков адресов, электронных упаковщиков, электронных прессовальщиков и электронных счетчиков дивидендов.

— И электронных писателей, — с горечью добавила девушка.

— Это тоже придет, это придет, — пообещал Холъярд. — Но, ей-богу, добыть хорошую рукопись — сейчас не штука. Это уж никак не назовешь проблемой. Все дело в оборудовании. Один маленький клуб, например, занимает четыре городских квартала.

Хашдрахр и шах медленно покачали головами, прищелкнув языками.

— Четыре городских квартала, — как эхо, глухо повторил Хашдрахр.

— Ну вот, полностью автоматизированное оборудование, подобное этому, делает культуру очень дешевой. Книжка стоит меньше, чем семь пакетиков жевательной резинки. А есть еще и картинные клубы. Они по удивительно дешевым ценам выпускают картины, которые вы можете спокойно вешать на стены. Кстати, говорят, что культура сейчас настолько недорого обходится, что утеплить дом книгами и картинами намного дешевле, чем стекловатой. Не думаю, что все обстоит именно так, но здесь есть значительная толика истины.

— И художники, работающие в этих клубах, хорошо оплачиваются? — спросил Хашдрахр.