Утопия

Джон Доу сидел под навесом в «Чамли», уличном кафе в Газовом Свете, переворачивая тонкими пальцами страницы свежего выпуска лондонской «Таймс» тысяча восемьсот девяносто первого года. Он пребывал в столь прекрасном настроении, что не мог удержаться от приветствий проходившим мимо по булыжной мостовой посетителям. Большинство из них перемещались между фешенебельным торговым районом Сохо-сквер и разыгрывавшимся неподалеку живым представлением «Причуды Мейфэра». «Добрый день! — говорил он, улыбаясь им из-под солнечных очков. — Добрый день!» Некоторые недоуменно смотрели на него и шли дальше. Но большинство улыбались и приветствовали его в ответ. Удивительно, как меняла людей Утопия. Почти как наркотик.

Уличная терраса больше всего подходила для того, чтобы расслабиться с чашкой в руке перед назначенной встречей. Чай в «Чамли» его разочаровал, и он переключился на кофе, который оказался лучше. Надо будет спросить у Сары Боутрайт, в каком ресторане подают тот превосходный жасминовый чай, подумал он. Впрочем, вскоре ему представится такая возможность.

К столику подошел официант, высокий парень в твидовом костюме с огромным галстуком.

— Еще чашку?

— С удовольствием, — ответил Джон Доу, удовлетворенно вздохнув и переворачивая страницу.

Официант посмотрел на него и улыбнулся.

— Наслаждаетесь жизнью, сэр?

— Мне просто нравится моя работа.

Джон Доу посмотрел вслед официанту, идущему среди покрытых белыми скатертями столиков. У парня был неплохой британский акцент, хотя настоящий лондонский кокни, вероятно, мог бы и возразить. Собственно, Газовый Свет устраивал Джона Доу куда больше, чем любой другой из Миров. Камелот был полон цветастых костюмов и лязга доспехов, а постмодернистский блеск Каллисто действовал ему на нервы. Газовый Свет казался ему более цивилизованным, не считая, конечно, безвкусной Пикадилли с ее магазинами, где продавались футболки и разные безделушки. А это маленькое кафе оказалось настоящей находкой — без особых претензий, уютное и совсем недалеко от Зеркального зала. Оглядевшись вокруг, он заметил сначала одну, затем другую хорошо скрытую камеру видеонаблюдения. Увы, обе в данный момент не работали. Настроение Джона Доу снова улучшилось.

Официант уже возвращался с заказом.

— Прошу, — сказал он, изящным движением ставя чашку на скатерть. — Я включу в счет.

— Спасибо, — сказал Джон Доу, поднимая взгляд от газеты. — Хороший у вас кофе. Не то что в других местах.

— О да, сэр, — улыбнулся официант.

Джон Доу взял чашку обеими руками.

— Прохладно тут у вас. Дождь и тому подобное.

— Хотите столик внутри?

— Нет, там слишком много народу. Впрочем, не принесете ли меню?

— Конечно. Хотите пообедать? Или просто перекусить? — Улыбка официанта стала шире. — Разве что если вы совсем на мели?

— Нет, у меня есть деньги. Просто будьте так любезны, принесите меню.

— Одну минуту.

Официант удалился.

Джон Доу отхлебнул кофе, поприветствовал еще нескольких прохожих и поставил чашку на блюдце. За навесом вновь начинался дождь — вернее, даже не столько дождь, сколько мелкая изморось, едва увлажнявшая улицы, придавая им мягкий блеск. Джон Доу знал, что дожди в Газовом Свете идут не по расписанию, но с учетом множества условий — количества людей, температуры окружающего воздуха, яркости настоящего неба над куполом Утопии, сейчас скрывавшимся в густом лондонском тумане. Он наблюдал за людьми, которые спешили спрятаться, ожидая, когда закончится дождь, всегда длившийся не более полутора минут. Собственно, он уже заканчивался, и люди снова выходили на улицу, отряхивая с плеч влагу, весело болтая и смеясь.

Все на самом деле оказалось до обидного просто. Даже в том небольшом сбое, о котором он только что узнал, не было ничего страшного. Всегда оставалось место случайностям. Он вздохнул, ощущая легкое сожаление. Эта работа была для него последней, и он надеялся, что она окажется более многообещающей, преподнесет несколько настоящих сюрпризов. По крайней мере, ему мог представиться шанс поупражняться в интеллекте. Было бы о чем вспомнить, уйдя в отставку. Но нет — в подобном удовольствии ему отказано. Он смотрел на беззаботно болтающих прохожих. Словно стадо. Не будь он в столь прекрасном настроении, он ощутил бы презрение к ним — к человеческим нравам, человеческим слабостям, человеческим страданиям, человеческой доброте. Особенно к человеческой доброте.

Пора было предусмотреть все возможные случайности. Отложив газету, он достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— А вот и вы, — сказал он, когда ему ответили.

Голос на другом конце звучал приглушенно, но в нем безошибочно чувствовались волнение, раздражение, неуверенность.

— Вы вовремя позвонили. Все идет совсем не по плану, и мне это очень не нравится.

— Не по плану? Что именно?

— Я вам уже говорил. — Голос перешел в едва слышный шепот. — То, что случилось в «Башне грифонов» или в «Темноводье». Предполагалось, что никто не должен пострадать. А тот охранник в «Галактическом путешествии» — господи, зачем его убили?

— Боюсь, что иного выхода просто не было.