– Понимаешь, это проблема курицы и яйца. Пока не войдешь в чарт, не дают эфир. А пока не дают эфир, не войдешь в чарт.
– А как же остальные группы?
Дин положил блокнот на грудь.
– Спят с диджеями. Заключают контракт с крупными лейблами, которые отстегивают радиостанциям приличные суммы. Ну или сочиняют суперклевые песни, которые сами себя играют.
Эльф покрутила ручку настройки, поймала последние аккорды самого популярного летнего хита. Голос диджея произнес:
«Скотт Маккензи, с цветами в волосах, все еще бредет в Сан-Франциско. Вы слушаете шоу Бэта Сегундо, радио „Синяя Борода“, сто девяносто восемь килогерц на длинных волнах. Спасибо нашим спонсорам, жевательной резинке „Дента-блеск“, с тройным вкусом мяты, а теперь еще и тутти-фрутти. У нас осталось время еще на один летний хит. Стиви Уандер, „I Was Made to Love Her“[50]
. Как и все мы, мистер Уандер, как и все мы…»Эльф выключила радио и вздохнула.
– А что не так со Стиви Уандером? – спросил Дин.
– Когда я слышу, что это не мы, меня мутит.
Дин открутил крышку-стаканчик термоса, налил себе холодной воды:
– Пить хочешь?
– Умираю от жажды. А ты с какой стороны пил?
– Понятия не имею. – Дин просунул стаканчик в просвет между сиденьями. – С товарищами по группе не жаль поделиться герпесом.
– А с каких пор ты так хорошо разбираешься в герпесе?
– Без комментариев.
Эльф выпила воду. Мимо проехала парочка на мотороллере.
– А скажи мне, пожалуйста, как Джасперу и Гриффу удалось отвертеться от этой почетной обязанности?
Дин вздохнул через нос:
– Грифф такой грубиян, что Левон боится выпускать его к людям. А Джаспер вечно как укуренный.
– Значит, нас с тобой наказали за то, что мы вежливые и в своем уме.
– Уж лучше с тобой, чем в Зверюге с Гриффом аппаратуру возить.
Регулировщица на пешеходном переходе заботливо направляла малышей гуськом через дорогу.
Перышко Диновой ручки царапало по бумаге.
– Ты все еще сочиняешь? – спросила Эльф.
– Пытаюсь, – ответил Дин, – когда ты мне вопросов не задаешь.
– Дай посмотреть? А то мне так ску-у-у-у-у-у-чно…
Дин сдался и вручил ей блокнот.
Эльф улыбнулась.
– Ну, чего там? – спросил Дин.
– Хорошая строчка, «а-вуп-боп-а-лула…».
Дин облегченно вздохнул:
– А что ты…
– Ш-ш-ш, дай дочитать…
– Рентгеновский снимок души, – сказала Эльф. – Это ты об отце?
– Ну, не совсем… мм, типа того… Да.
– А название придумал?
– Наверное, «Тлеющие угли».
«Не слишком удачное», – подумала Эльф, глядя на строфы.
– Тебе не нравится? Предложи что-нибудь получше.
Эльф еще раз прочла строки:
– А если… «Пурпурное пламя»?
Дин погрузился в размышления.
Мимо проехал тягач с полуприцепом.
– Может быть.
– У тебя там даже пятистопный каталектический ямб.
– Ой, честное слово, я его лечу специальной мазью, только еще неделю нельзя заниматься сексом, пока все симптомы не пройдут.
Эльф постучала по странице:
– «О лучшей жизни даже не мечтай…» Видишь, безударный и ударный слоги чередуются: та-ДУМ-та-ДУМ-та-ДУМ-та-ДУМ-та-ДУМ. Та-ДУМ – это стопа. Если в стопе первый слог безударный, а второй – ударный, то стихотворный размер называют ямб. В строке пять стоп, поэтому ямб пятистопный. А когда чередуются первый, ударный, и безударный слоги – ДУМ-та-ДУМ-та-ДУМ-та, – это хорей.
– Так вот, значит, чему учат в школах для богатеньких… – Дин сунул в рот фруктовый леденец и предложил коробочку Эльф.
Она взяла леденец. Лимонный.
– В самых-пресамых лучших школах, вот как в той, где учился Джаспер, стихотворные размеры изучают на примерах греческой и латинской поэзии. Не только на английском.
– А в самых-пресамых худших школах, вот как в моей, учат курить, прогуливать, изворачиваться и тырить мелочь.
– Самые востребованные навыки трудовых ресурсов Великобритании. – Эльф перечитала стихи; рот заполнился лимонной слюной. – Тут нет ни припева, ни проигрыша…
– Я пока еще не понял, нужны ли они. Если у рентгеновского снимка души появится прилипчивый припевчик, то что станет с рентгеновским снимком души?
– «Поплачь об этом утренней звезде…» Очень проникновенная строка. Печальная.
– «Утренняя звезда» – это водка, которую глушил Гарри Моффат.