Утопия хаоса

Он мучительных размышлений на лбу выступил пот. Что-то знакомое в лице того. И снова: где и когда?..

Множество людей из его воспоминаний теснились в мозгу, но все не те!

«И все-таки я его где-то встречал!»

В Эдмините?.. Нет, не в там. Точно, в Архипориусе. И не просто в Архипориусе, а… в самой Организации.

«Не может быть!»

Несколько раз он спросил себя: я не ошибаюсь? Нет, память полностью воссоздала один эпизод за другим, связала их в единую цепочку.

А почему не может быть? В нашей жизни возможно все.

Некоторое время назад в Организации был прием по случаю назначения нового директора. Сотрудникам представили маленького, лысого, совершенно непрезентабельного человека. Виктор подумал: «Ну и заморыш! Но, может, он умен?»

Каждый мало-мальски значащий сотрудник подходил к заморышу и тот вонзал в него хитрое ласковое око. Настала пора Виктора, он почему-то разволновался и не видел никого кроме будущего начальства. Помощник сообщил директору:

— Вир — один из наших опытных разведчиков. Привлекается к наиболее проблемным делам. Хороший аналитик, безоговорочно предан идее служения Архипориусу.

— Очень хорошо, — подмигнул директор. — Главное в нашем деле — преданность. Я ведь тоже работал в разведке. И тоже неплохой специалист.

Виктор уловил в его голосе нотки зависти и фальши. Он решил, что никакой шеф не разведчик, сделал карьеру в кабинете. Скорее всего, обычный лизоблюд и наушник. Виктор невольно перевел взгляд на его представительного помощника, постоянно что-то подсказывающего шефу. Какая между ними разница! В помощнике чувствовалась внутренняя сила, умение ориентироваться в любой ситуации. И внешность у него весьма колоритная: орлиный нос и синие-синие глаза…

— Так это же был… — чуть не закричал Виктор.

Выходит, Горбоносый близко знает шефа. И он — важная птица в Организации. Он подсказывает, что говорить самому директору!

«Горбоносый уже контролируют разведку Архипориуса?!»

И он будто услышал:

— А как ты хотел? Мы — на таких высотах, о которых и подумать страшно.

Виктора затрясло, как в лихорадке, руки опускались. Но, стиснув зубы, он простонал:

— Не надейся, не отступлю!

Теперь он начинал понимать Кирилла: нельзя воевать с мифами. Надо уничтожить звериное лежбище.

Тассир насторожилась, напряглась. Она почувствовала его приближение. Вот он уже рядом, коснулся руки!

Его прикосновение было как чудо! Она задрожала, и уже была не в силах совладать с собой.

— Когда? — в который раз спросила Тассир. — Когда вернешь мне зрение?

— Зачем? Мир слишком несовершенен. И видеть это тяжело.

— Но ты его видишь!

— Я — другое дело. Я вынужден. Я борюсь. А тебе зачем? Бегство от борьбы — лучшее лекарство на свете. Скажи сама себе: я ничего не смогу изменить. Тогда все проще. Ты никому не нужна, кроме возлюбленного. Он охраняет твой покой, не позволяет приблизиться бедам. Живи в мире грез и радостей, придумывай окружающую обстановку, создавай своих героев. В жизни не будет ни проблем, ни горестей, ни борьбы за существование. Расслабляйся — и получай удовольствие.

Его слова — сладкий яд для ушей, успокаивали и, будто бы, принуждали к смирению. Тассир готова была согласиться со своей слепотой, раз он все равно любит ее. Даже любит сильнее. И разве так уж плохо быть изолированной от жестокой действительности?

Но тут она вспомнила неведомую сестру, ее предупреждение насчет возлюбленного… Тассир невольно отстранилась. Он насторожился:

— Что случилось, любимая? Неужели ты поверила какой-то авантюристке, которая пытается разрушить нас союз?

— Ты знаешь?

— Пора бы привыкнуть: я знаю все!

— Все?

— Почти все, — усмехнулся возлюбленный.

— Но она сказала, что сестра мне!

— Я могу назваться братом властителя Долины богов. Но это не означает, что мы с ним в родственных отношениях.

И снова Тассир заметалась. Он не могла больше верить возлюбленному и… не могла не верить ему! Она оттолкнула Горбоносого и снова прижалась к нему. Он безумно пугал и также безумно притягивал.

Тассир гладила его по лицу, волосам и вдруг…

— О, Господи!

— Любимая?..

— У тебя рога!

— Рога? Да ты рехнулась. Это специальный головной убор. Сейчас я сниму его. Видишь… никаких рогов. Потрогай, не бойся. Я снял шапку.

Тассир коснулась головы — нерешительно, боязливо. Руки вновь заскользили по шелковым волосам. Она начала понимать самообман…

Рога! Она трогает их! Никакая это не шапка, а настоящие рога, как у зверя!

Тассир закричала, ноги подкосились. Возлюбленный подхватил ее, положил на кровать.

Он долго глядел на нее, на всякий случай сам потрогал свою голову. Обычные светлые волны… Как же Тассир нащупала их? Кто открыл ей, слепой, то, чего не замечают зрячие?

Он мог бы в секунду привести Тассир в чувство. Но пока этого не сделал. Надо проанализировать ситуацию. Неужели его истинный облик стал проявляться? И другие начали это замечать?

Он подошел к зеркалу. Там отражался симпатичный светловолосый человек. Ни шерстинки, ни клыка, и, главное, — никаких рогов.

«Так почему?!!»