Утопия хаоса

— Проще говоря — плавок.

— Зачем они тебе? Я, например, плаваю нагишом.

Она сбросила платье и с хохотом нырнула в озеро. «О, да тут нудизм в моде», — с удовлетворением подумал Кирилл и последовал заразительному примеру.

В воде он попытался поймать свою русалку, но ему мешало огромное количество рыбы; разноцветные косяки шли наперерез, ничего и никого не опасаясь. Кирилл на мгновение залюбовался искристым разноцветьем обитателей озера, но услышал голос Зари:

— Не задерживайся, а то я исчезну. Навсегда! На всякий случай ищи меня вон за тем кустом.

Он быстро догнал ее и так пронзил своим рыцарем чудесную плоть, что зазвенела вода. По озеру покатились маленькие волны, на которых заплясали серебристые рыбешки. Казалось, все здесь вместе с двумя шалунами сошли с ума.

Когда они вышли на берег, Заря вновь позвала Кирилла за собой. Он ни о чем не спрашивал. Просто молча повиновался.

Девушка привела его на другую изумрудную поляну, где уже не было прежней тишины из-за шумевшего водопада. Пока беглец от несовершенной жизни любовался очередным шедевром природы, на поляне возникли еще несколько юных красавиц, каждая — сродни Заре. Спутница Кирилла сказала:

— Мои подруги. Они станут и твоими.

— В каком смысле?

— Сделай с ними тоже, что и со мной на озере.

— Но ведь я стольких не осилю.

— Они не нравятся тебе?

— Нравятся…

— Так в чем дело?

— Даже если бы я выпил самые крутые пилюли…

— Какие пилюли?

— Ну, те, от которых мужчины молчат, а женщины кричат… Меня на всех все равно бы не хватило.

— А ты попробуй. Доставь девушкам удовольствие.

— Разве у вас его некому доставлять?

— Абсолютно.

— А ваши мужчины?

— У нас их нет.

— Как?!

— Потому что этот мир принадлежит только нам.

— Не пойму?

— Что тебя удивляет? Совершенному миру не нужны распри, войны, кровавые разборки. Ему необходимо другое: Красота, Умиротворение. А все это присуще лишь женщине. Здесь звучит детский смех — символ материнской любви, но все дети только одного пола — женского.

И, как подтверждение ее слов, на поляну выскочили светловолосые девчушки. Они окружили Кирилла, стали танцевать замысловатые танцы. Их звонкие голоса усиливались, только вот о чем они пели — непонятно.

— Какая тебе разница, — сказала Заря. — Поют и все. Чем меньше вникаешь в смысл, тем легче жить.

— Кажется, я различаю отдельные слова… Какой-то лихой жеребец, на котором они собираются куда-то скакать… У вас есть и лошади?

— Нет, жеребец — это ты. Они рады, что наконец-то смогут поразвлечься.

— Девочки? Поразвлечься?

— По крайней мере — их старшие подруги. А у нас радость одна на всех.

— Но они же дети!

— И что? Акселерация сейчас достигла апогея.

— Заведите же себе хотя бы нескольких мужчин. Даже в раю был Адам.

— И он был оттуда изгнан.

— Вместе с Евой.

— Нет, Еву оставили.

— Однако история говорит обратное.

— Верь в то, во что хочешь верить.

— Я не…

— Тсс! — сказала Заря. — Голова твоя кружится от счастья — ведь ты наконец-то узрел свой идеал. Ноги подкашиваются. Не бойся, падай в траву…

Кирилл, точно под гипнозом, выполнял все, что она говорила, полностью позабыв об опасностях неведомого мира. Веки слиплись, будто их склеили.

Пение сладкоголосых красавиц не утихало. Кирилл снова попытался вникнуть в смысл песни. И это получилось:

«На лихом жеребце поскачу!

Голова закружится от счастья,

Не боюсь никаких я препятствий,

Целый день я кружусь, хохочу!

Эй, мой конь, ну держи меня крепче,

Мы уходим в глубокий загул,

Чтоб азарт наших игр хватанул

Унеси ты меня в поднебесье!»

Не оставалось никаких сомнений, на каком скакуне хотят проскакать юные дивы. «О, Боже, я же просто умру!» И тогда рай ему показался адом.

Он все-таки разлепил веки, думал сказать, что в ответ на сексуальные посягательства будет защищаться и… обомлел.

Только что был свет, а теперь — сумерки. Но и они не могли скрыть лиц пляшущих дев. Красота их куда-то испарилась, они превратились в сморщенных, безобразных старух. А самой безобразной оказалась Заря. Ее кожа обвисла, из беззубого рта текла слюна.

«И это с ней я на озере?!..»

От омерзения Кирилла чуть не стошнило. А дальше началось всеобщее радостное завывание, ведьмы требовали жертву.

Омерзение сменилось страхом. Именно та, кто именовалась Зарей, занесла над Кириллом нож.

— Жертву! Жертву!

Нож прошел в сантиметре, Кирилл успел увернуться и ударом ноги выбил оружие. Заря злобно заверещала. Остальные ведьмы скопом кинулись на Кирилла, длиннющие когти готовы были вонзиться в его глаза, расцарапать лицо.

Каким чудом он успел выхватить трубку смерти! Он косил ведьм наповал, смертоносное оружие оказалось в его руках беспощадным возмездием.

Ведьмы, кто успели, в ужасе разбежались. Он остался один на поляне, заметив, как все изменилось в «раю». Застонал ветер, злобно зашелестели деревья, далеко разнеслась вонь от топких болот.