Читаем Утопия у власти полностью

С. Дмитриевский описывает заседание Политбюро в 1930 году: «Председательствует обычно Рудзутак — твердо, бесстрастно. Но центром, решающим даже своим обычным безмолвием, является Сталин. Все глаза направлены на него Его многие в этом собрании не любят, даже ненавидят, — но пока что он — никто иной самодержец российского государства». Американский журналист Луи Фишер закончил свою корреспонденцию о ходе Шестнадцатого съезда партии (июнь-июль 1930) словами: «Добрый товарищ мог бы посоветовать Сталину прекратить оргию личного восхваления Сталина, которой позволено залить страну... Ежедневно сотни тысяч телеграмм, переполненных супер-восточными комплиментами: „Ты величайший Вождь“, „вернейший ученик Ленина“ и т. п. , направляются на его адрес. Его именем названы три города, бесчисленное количество деревень, колхозов, школ, заводов и учреждений... Если Сталин и не ответственен за это, он, во всяком случае, это терпит. Он мог бы это прекратить одним нажатием кнопки». Когда Сталину перевели эту корреспонденцию, как узнал впоследствии Луи Фишер, вождь ответил коротко и ясно: «Сволочь». Американский биограф Сталина Роберт С. Таккер полагает, что «культ Сталина», его обожествление, начинается только в конце 1931 года, после того, как он объявляет себя единственным интерпретатором Маркса в статье, опубликованной в журнале «Пролетарская революция». Нет, однако, сомнения, что хотя в 1929 году Сталин еще не присвоил себе все атрибуты Вождя и Учителя, каждое слово которого становилось законом для всего прогрессивного человечества, он не только обладал громадной властью, но и — как, впрочем, подтверждает Луи Фишер — был объектом культа. Тем не менее, верно и то, что культ этот еще не был обожествлением, которое придет очень скоро. Об этом свидетельствуют две попытки — в годы первой пятилетки — посягнуть на авторитет Сталина. Обе эти попытки были совершены не старыми оппозиционерами, но представителями молодого поколения большевиков.

В ноябре 1930 года был раскрыт «заговор» Сырцова, по выражению С. Дмитриевского, или «право-левацкий блок», по официальной номенклатуре, полагающей возможным такое сочетание двух взаимоисключающихся слов. Всего несколько месяцев назад С. Сырцов сделал молниеносную карьеру, став председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро. Падение его было таким же внезапным, как и возвышение. С. Дмитриевский, приводящий наиболее подробные сведения о «заговоре», говорит о том, что Сырцов, «фаворит Сталина», и «группа ответственнейших работников партии и государства пришли к сознанию необходимости самых решительных мер для изменения политики власти, к которой сами они принадлежали». С. Дмитриевский подчеркивает, что в своих статьях, во всех своих выступлениях Сырцов «остается тем, чем был — преданнейшим сторонником системы идей Сталина». Недоволен он был системой управления, невероятным бюрократизмом советской государственной машины. К этой «не идеологической, но чисто практической платформе» присоединились Бессо Ломинадзе, в свое время отправленный Сталиным в Кантон делать революцию, и комсомольский вождь Шацкин. Более того, как утверждает автор «Советских портретов», были слухи, что Сталин сам был как-то замешан в этот «заговор», желая воспользоваться им для «ряда коренных реформ». Зная Сталина, нельзя отвергать даже этого фантастического слуха: почему бы и не выступить ему лично в роли провокатора? «Заговорщики» были арестованы, сняты с должностей, но подвергнуты лишь мягким санкциям. В последний раз критика линии партии рассматривается в качестве политической оппозиции.

Летом 1932 года бывший сторонник Бухарина, в свое время секретарь МК Рютин составил программу на 160 страницах, содержание которой сводилось к трем важнейшим пунктам: 1) экономическое отступление (замедление ритма индустриализации, отказ от насильственной коллективизации), 2) внутрипартийная демократия, 3) удаление Сталина. Целая глава в программе была посвящена Сталину, которого Рютин называл «злым гением партии и революции», «могильщиком революции», «провокатором».

Рютин, бывший секретарь МК Угланов, бывшие члены ЦК и наркомы Толмачев и Эйсмонт были обвинены в попытке создать «контрреволюционную буржуазно-кулацкую организацию» с целью «реставрировать в СССР капитализм». Поскольку Рютин одно время был редактором «Красной звезды», его обвинили в попытке создать террористскую группу среди курсантов Военной школы ВЦИК для убийства Сталина. Впервые членов партии за высказывание оппозиционных взглядов обвинили в терроризме. Впервые Сталин потребовал казни «заговорщиков», но Политбюро отказалось санкционировать казнь Рютина. По утверждению В. Кривицкого, Киров выступил против смертной казни и объединил вокруг себя большинство. Сталин вспомнит «рютинскую платформу» через 4 года, а поведение Кирова — через полтора года.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже