Утопия у власти

Лишь один инцидент серьезно нарушает спокойствие, но, впервые после гражданской войны, дает возможность Красной армии проявить себя. С 1928 года межу Китаем и Москвой не было дипломатических отношений. Летом 1929 правительство Чан Кай-ши провоцирует Советский Союз: подвергаются аресту консульские работники в Манчжурии и Северном Китае (консулаты в Харбине и Мукдене действовали несмотря на отсутствие дипломатических отношений), советские граждане — работники КВЖД, затем захватывается КВЖД. После отказа Китая освободить советских граждан и вернуть КВЖД, советские войска в нескольких боях наносят поражение китайской армии. Особой Дальневосточной Красной армией командует В. Блюхер — в 1924—27 годах военный советник при армии Гоминдана. В декабре 1929 на советско-китайской границе восстанавливается статус-кво. Чан Кай-ши просчитался, недооценив силу и решительность советского правительства. Советское правительство, в свою очередь, опасаясь серьезных международных осложнений, тем не менее пользуется случаем, когда он представляется. В конце 20-х годов Москва вмешивается в гражданскую войну в Афганистане, поддерживая свергнутого хана Аммануллу. Г. Агабеков, рассказывая об этом эпизоде, сообщает, что было решено поддержать Аммануллу, опирающегося на южные племена, «естественно» враждебные Англии, а не его противника Бача-Саккау, который опирался на население Северного Афганистана и, следовательно, мог стараться «распространить влияние на советский Туркестан». Для поддержки Аммануллы была направлена в Афганистан «ударная группа» под командованием героя гражданской войны, бывшего советского военного атташе в Кабуле Примакова. Одержав ряд побед в стычках с отрядами Бача-Саккау, советская военная часть была отозвана, ибо Амманулла отказался от борьбы с восстанием. Отношения с Германией были в центре интересов советской внешней политики в годы первой пятилетки. Лишь в конце этого периода советская дипломатия осуществляет свой давнишний план, подписывая договор о ненападении с Францией (парафирован в 1931 г.) и, несмотря на возражения Германии, — с Польшей (1932). В 1926 и в 1931 годах Германия и Советский Союз пролонгируют Раппальский договор. Их привилегированные отношения двух противников «Версальской системы» распространяются на дипломатию, экономику, и — в особенности — на военное сотрудничество. Германская внешнеполитическая линия вырабатывалась в борьбе между «западниками» и «восточниками», между сторонниками тесных связей с Советским Союзом и сторонниками западной ориентации. Представителями восточной ориентации были: рейхсвер, консервативные политики, часть промышленников, «западниками» были, прежде всего, социал-демократы. Легко понять, почему нелюбовь Сталина к социал-демократам, к социалистам вообще, была особенно острой по отношению к германским социал-демократам. Склонность Сталина к «восточникам», к консерваторам объяснялась не только тем, что они были сторонниками просоветской ориентации, но и пристрастием генерального секретаря к сторонникам сильной власти. Отношения Советского Союза с фашистской Италией были отличными с момента прихода Муссолини к власти. А. Бармин рассказывает, что в 1924 году советский посол в Италии Юренев пригласил на обед Муссолини. Накануне обеда лидер оппозиции социалист Маттеотти был похищен фашистами, а затем убит. Итальянские коммунисты и либералы потребовали от Юренева взять назад приглашение Муссолини. Советский посол отказался это сделать и торжественно принял Дуче. В годы первой пятилетки Италия получила от Советского Союза огромные заказы на промышленное оборудование, итальянские промышленники в свою очередь предоставили СССР долгосрочные кредиты, гарантированные государством.