Утопленница

На мой одиннадцатый день рождения картине Салтоншталля исполнилось девяносто девять лет, и я не принималась за её серьёзное изучение, пока мне не стукнуло шестнадцать лет, то есть когда она состарилась до ста четырёх лет (не забываем: 11, 99, 16, 104). Я почти не вспоминала об «Утопленнице» с тех пор, как впервые её увидела. Едва-едва. И когда она вновь вошла в мою жизнь, это произошло, по-видимому, совершенно случайно. По крайней мере, так мне тогда казалось. Не уверена, что до сих пор так считаю. Прибытие Евы могло повлечь замену этой цепи совпадений на какую-то другую. Я начинаю различать звуки игры слаженного оркестра там, где раньше слышала лишь хаотичную какофонию. С чокнутыми всегда так, если только вы не верите в то, что мы обладаем способностью воспринимать ход и смысл вещей каким-то особым образом, который недоступен разуму «нормальных» людей. Я ею не обладаю. Этой способностью, я имею в виду. У нас нет никакого особого дара. Мы вовсе не волшебники. Мы немного или, наоборот, глубоко надломлены. Конечно же, Ева этого не говорила.

Всю свою жизнь я любила посещать Атенеум на Бенефит-стрит. Розмари и Кэролайн водили меня туда чаще, чем в центральный филиал Публичной библиотеки Провиденса, что расположена в центре города (Эмпайр-стрит, 150). Атенеум, как и многое другое в Провиденсе, неподвластен времени, и защитники городских достопримечательностей смогли убедиться в этом, увидев, что он уцелел, в то время как большая часть города приобрёла под неумолимым катком прогресса прилизанный современный вид. Сегодня облик Атенеума не сильно отличается от того, какой он имел, когда Эдгар Аллан По и Сара Хелен Уитман прогуливались вдоль его стеллажей. Построенное в духе греческого Возрождения, нынешнее здание библиотеки было завершено в 1838 году (за шестьдесят лет до того, как Салтоншталль написал «Утопленницу»), хотя Атенеум был создан ещё в 1753 году. Обратите внимание на повторяющуюся цифру 8: 1 + 7 = 8,5 + 3 = 8,8 + 8 = 16, которое делится на 2, и мы вновь получаем 8 – таким образом, круг замыкается. Я даже не представляю, сколько часов провела, блуждая между этими высокими стеллажами по узким проходам или с головой погрузившись в чтение той или иной книги в читальном зале на самом нижнем этаже. Библиотека, помещённая в защитную оболочку из светлого камня, кажется мне столь же уникальной и хрупкой, как столетний старец. Её запах – затхлая смесь пожелтевших страниц, пыли и древнего дерева. Для меня эти запахи означают комфорт и безопасность. Это аромат таинства.

В дождливый день восьмого месяца 2002 года, если точнее, двадцать восьмого августа, я достала в Атенеуме с полки книгу, изданную в 1958 году, которую написала историк искусства Долорес Эвелин Смитфилд, – «Краткая история художников и иллюстраторов Новой Англии» (1958 года издания + ФИО автора из восьми слогов + мне тогда было 16 = 2 × 8). Почему-то я никогда раньше не замечала эту книгу. Я отнесла её обратно к одному из длинных столов и принялась небрежно пролистывать страницы, когда наткнулась на восемь абзацев, посвящённых Салтоншталлю, с чёрно-белой репродукцией «Утопленницы». Я сидела и очень долго её разглядывала, прислушиваясь к мерному стуку дождя по крыше и окнам, к далёкому грохоту грома и звукам шагов над головой. Моё внимание привлекло то, что репродукция картины помещена на 88-й странице. Раньше я всегда таскала с собой блокноты со сменными блоками, а также набор ручек и карандашей в розовой пластиковой коробке, поэтому в тот день записала всё, что Смитфилд написала об «Утопленнице». Впрочем, не так уж и много внимания она ему уделила. Вот самая интересная часть: