Утраченная невинность

В этой благословенной богатой стране сила пронизывает все живые существа, она неотделима от них, является их неотъемлемой частью. Она не такая, как магия доранцев — в ней нет жестокости и блестящего великолепия, ее нельзя использовать для уничтожения и покорения. Магия олков — мягкая, скользящая, живительная и горячая, как кровь. Она утекает сквозь пальцы, если кто-то пытается схватить ее безжалостной рукой. Барла видит и понимает это. Она начинает сознавать, что для ее целей необходимо слияние двух магий. Она трудится день и ночь, чтобы обеспечить их союз и на веки вечные защитить свой новый дом. Ключ к союзу Барла полагает в погоде. Она ткет волшебство, как гобелен, используя для реализации замысла силу олков и магию доранцев. Эта нить для дождей, эта — для снегопадов. Вот цвет для солнечного сияния, а эти оттенки подойдут для ветра. Волшебство разрастается, набирает силу, питает сотворенную Барлой Стену, истекает от нее к плодородной земле и течет обратно в непрерывном круговороте. Цикл отдачи и получения бесконечен, но требует бесконечного жертвоприношения. В центре замысла — фигура Заклинателя Погоды, живого носителя силы и страдания. Он ткач, живой станок, сквозь плоть и кости которого проходят магические нити, образующие Стену и определяющие состояние погоды в стране. Он контролирует волшебство и сам является волшебством. Он обеспечивает существование Стены, постоянно поддерживает равновесие между магией доранцев и силой олков. И горе королевству, созданному Барлой, если Заклинатель Погоды выпустит нити из пальцев…

Морг открыл глаза и перевел дух. Он долго не мог проморгаться — очертания Палаты расплывались, четкие линии и твердые поверхности казались зыбкими и текучими. Перед ним пульсировала живая карта Лура, беззащитное, уязвимое сердце королевства.

Теперь в распоряжении Морга имелись средства, чтобы погубить его.

Но украденная Моргом Погодная Магия была неполной, поэтому приходилось действовать медленно. Какая мука! После многовекового ожидания ему хотелось наброситься на Стену Барлы и рвать ее зубами. Придушить ее, как кролика, и проглотить. Рухнуть прямо на магическую модель Лура и колотить по ней кулаками и пятками, пока от нее ничего не останется, кроме пыли.

Но нет. Пока он заключен в узилище плоти, пока не получил доступа к своей несокрушимой силе, таящейся за Стеной, действовать должно постепенно. Распустить гобелен ненаглядной Барлы медленно, нить за нитью. Потерпеть еще немного, чтобы потом воссоединиться со своей лучшей и сильнейшей частью, ожидающей проникновения в этот мир.

Морг улыбнулся и заставил себя расслабиться. Терпение… Терпение… Что такое несколько недель по сравнению с шестью веками?

* * *

Когда настало время отправляться в Дорану, чтобы спасти Эшера, Дафна была уже чуть жива от переживаний и страхов. Ее переполнял темный ужас; она сидела на кухне, вспоминая судьбу Тимона Спейка и наблюдая за тем, как Вейра варит ядовитое зелье. Из восьми трав она знала только пять; остальные три Дафна ни разу в жизни не видела и не знала, как они называются. Спросить у Вейры она не посмела. Дафна знала, что за одно неосторожное слово старуха выгонит ее с кухни. Подобные дела не сопровождают пустой болтовней. Вейра терпела ее присутствие на кухне только потому, что Дафна хранила полное молчание.