Утраченная невинность

Если бы он добирался верхом или в карете, то уже был бы у Садов Барлы; но пешая прогулка заняла более получаса, и он порядочно вспотел, когда достиг западных ворот. Сады находились в тихом, спокойном районе города. Он был застроен зданиями и учреждениями, связанными с культом Барлы. Здесь не было ни магазинов, ни лавок, ни таверн, ни ресторанов, зато расположились духовная семинария служителей Барлы, богадельня и кельи тех представителей духовенства, которые жили здесь постоянно либо приезжали из отдаленных частей королевства. Для тайных встреч место самое подходящее. Ни пешеходов, ни верховых, ни проезжающих карет. Одним словом — никаких лишних глаз. По ночам служители либо спят, либо, преклонив колени, возносят благочестивые молитвы. Никто не мог увидеть Джарралта.

Сады Барлы были обнесены высокой оградой из кованого железа. Пройти в них можно было через ворота, которых было — по числу сторон света — четыре и которые никогда не закрывались. Проскользнув в западные ворота, он затаился и стал ждать.

— Господин! Господин, где вы?

Это был Фроли; за ним по пятам спешил, задыхаясь и обливаясь потом, низенький, толстый Уиллер, от которого разило чесноком. Запах перегара ворвался в чудесные ароматы Садов Барлы, благоухающих зимним жасмином, и заглушил их. Джарралту нестерпимо хотелось закрыть нос и рот надушенным платком, но он преодолел искушение и шагнул из темноты на лужайку, слабо освещенную стоявшим поодаль фонарем.

— Не надо так шуметь, Фроли, — произнес он. — Звуки в ночном воздухе разносятся далеко. Ты доставил мастера Дрискла без происшествий?

— Простите, господин. Да, господин. Никто не видел, как я его увел.

Уиллер, на лице которого отразились смешанные чувства недовольства и желания услужить, неловко поклонился. Он никак не мог отдышаться.

— Господин… Чем могу служить? Фроли сказал, что передал мое сообщение. Боюсь, что ничего нового о состоянии Главного мага я сказать не могу.

Полуприкрыв веки, Джарралт посмотрел на него сверху вниз; он знал, что такой метод устрашения действует безотказно.

— Мы потому здесь и собрались, что ты не сообщаешь ничего нового.

Коротышка побледнел.

— Господин?..

— Когда мы впервые встретились, Уиллер, ты произвел на меня впечатление человека, искренне желающего спасти наше королевство от бедствий, — с расстановкой произнес Джарралт, намеренно демонстрируя свое неудовольствие. — До сих пор я получаю от тебя лишь неясные намеки, необоснованные подозрения и описания проступков, которые, возможно, и подтверждают низость нрава Эшера, но никоим образом не позволяют уличить его в государственной измене. А может, я в тебе ошибся, уважаемый?

— Господин! — возопил Уиллер. — Клянусь, я стараюсь изо всех сил! Но это нелегко. Негодяй так скрытен!

Лицо Джарралта словно заледенело.

— Итак, когда ты уверял меня, что имеешь все возможности уличить Эшера в его злодеяниях… — Джарралт сделал паузу и дождался, когда она стала невыносимой, — …ты преувеличивал?

— Нет, нет! Не преувеличивал и не лгал! Я действительно имею такую возможность, господин! Клянусь жизнью! — Толстяк торопился и захлебывался словами. — Просто это займет немножко больше времени, чем я… чем мы думали. Но я сделаю. Клянусь, сделаю!

— Мое время и терпение не безграничны, Уиллер.

Подобострастно заглядывая в глаза, словно побитая дворняжка, толстяк осмелился коснуться пальцем рукава Джарралта.

— Господин, я уверен, что мог бы узнать больше, будь у меня доступ к личным бумагам Эшера. Если б я мог проникнуть в его кабинет, заглянуть в ящики его стола!

— Полагаешь, Эшер хранит в своем кабинете нечто такое, что может послужить уликой?

Толстяк на секунду замешкался. Потом с несчастным видом повесил голову.

— Господин, честно говоря, сказать наверняка я не могу. Но если подобные улики существуют, то, уверен, они находятся в кабинете. Или в его личных апартаментах. Если бы только я мог проникнуть туда в его отсутствие! Но он постоянно запирает все замки, а ключей у меня нет. Они есть у Даррана, но он никогда не даст их мне.

Цветочные клумбы в саду были обрамлены крупной речной галькой; среди камней попадались гладкие черные и белые кругляши. Джарралт нагнулся и подобрал черный. Сжав его в правой руке, он прошептал заклинание и дождался, пока пальцы не ощутили ответной вибрации — камень сигнализировал, что колдовство подействовало. Волна тепла, легкая дрожь — и дело сделано.

— Он откроет тебе любую дверь, любой ящик, — произнес доранец, протягивая камень на раскрытой ладони Уиллеру. — Используй его осмотрительно. Мне будет известно, где и как ты его применял.

Глаза у коротышки загорелись, как у жадного до игрушек ребенка; он взял камень и положил в карман сюртука.

— Благодарю, господин.

Джарралт взял камень белого цвета, поколдовал и тоже передал Уиллеру.