Утраченная реликвия...

Ничего нового, увы, не произошло. Убедившись в том, что его способности к пантомиме остались незамеченными, пес подошел к другой миске, пустой, старательно обнюхал ее со всех сторон и толкнул носом. Миска загремела, но совсем негромко, благо пол был покрыт линолеумом. Юрий, сдерживая улыбку, старательно смотрел в сторону, делая вид, что увлечен разглядыванием открывавшегося из окна кухни вида, знакомого до последней ветки на сиреневом кусте. По двору, задрав хвост трубой, длинными пружинистыми прыжками проскакал кот – совсем молодой, почти котенок. С разбегу вскарабкавшись на дерево, он остановился в развилке, развернулся, сел и широко разинул пасть. Юрий приоткрыл форточку, и вместе с сырым прохладным воздухом в кухню проник протяжный, скребущий по нервам кошачий вопль. В поле зрения Инкассатора возник второй кот, покрупнее и постарше. Он бомбой вылетел из кустов сирени и взлетел по стволу того же дерева с явным намерением разодрать противника в клочья. Молодой кот, не дожидаясь исхода, легко соскочил на землю и задал стрекача.

Шайтан тем временем закончил обследование своей пустой миски и пришел к выводу, что над ним жестоко издеваются, ущемляя его конституционные права. Выражая свое несогласие с такой политикой, он взял миску в зубы, приподнял повыше и разжал пасть. На сей раз звук получился громкий, солидный; для усиления эффекта Шайтан с завидной меткостью припечатал лапой край миски, отчего та подскочила, перевернулась в воздухе и с жестяным лязгом ударилась о стену.

– Ты знаешь, как это называется? – строго спросил у него Юрий. – Злостное хулиганство, вот как. Наказывается лишением свободы на срок до трех, кажется, лет.

А может, и до пяти, я не помню.

Шайтан снова подфутболил злосчастную посудину носом и дважды гулко гавкнул – сначала на миску, а потом, отдельно, на Юрия. Вид у него при этом был чрезвычайно требовательный, и Юрий подумал, что это хорошо: пес, кажется, начал понемногу осваиваться и привыкать к новому хозяину.

Шайтан гавкнул еще раз, и пол под ногами у Юрия вздрогнул от удара снизу – сосед, вздорный старикан, которому давно перевалило за восемьдесят и который, несмотря на столь преклонный возраст, не утратил ни бодрости, ни вредности, призвал Юрия к соблюдению тишины.

– Сговорились, – констатировал Филатов, не без труда подавив желание грохнуть табуретом. – И когда успели? Ладно, ладно, уймись, скандалист. Оба уймитесь, уже иду, уговорили.

Собственно, идти ему никуда не требовалось, поскольку, сидя за столом, Юрий мог дотянуться почти до любого угла кухни. Квартирка у него была, мягко говоря, тесновата, но Филатов не торопился менять жилье на более просторное и престижное. Места ему здесь хватало даже вдвоем с собакой, дальнейшего расширения семейства пока не предвиделось. Вопросы престижа Юрия нисколько не волновали, и он не видел причин покидать обжитое фамильное гнездо ради нового, соответствующего его финансовым возможностям. Хлопоты, связанные с переездом и приведением новой квартиры в божеский вид, казались ему пустыми и ненужными, да и особо выпячиваться не хотелось: уголовной ответственности за сокрытие доходов пока никто не отменял.

Короче говоря, наклонившись, Филатов открыл дверцу кухонного шкафчика, выудил оттуда пятикилограммовый пакет с сухим кормом и щедрой рукой наполнил собачью миску, подумав при этом, что Шайтан все-таки отменно воспитан и знает, что такое дисциплина: псу ничего не стоило самостоятельно открыть шкафчик и распотрошить полиэтиленовый пакет со своим любимым лакомством, но он этого никогда не делал.

Шайтан зарылся носом в еду. Хруст, треск и чавканье пошли по всей квартире. Пример был заразительный; не вставая, Юрий открыл холодильник и заглянул в его ярко освещенное нутро. Времена, когда в холодильнике у него не водилось ничего, кроме холода, давно остались в прошлом; взгляду Юрия предстала живописная и крайне соблазнительная мешанина красок и форм, имевших самое непосредственное отношение к еде, и притом еде здоровой и вкусной. На дверце, как патроны в обойме, стояли бутылки – вынимай, открывай, выпивай и закусывай в свое удовольствие. Но есть почему-то не хотелось, хоть убей, да и пить, в общем-то, тоже. Юрий закрыл холодильник, выудил из мятой пачки последнюю сигарету, закурил и стал терпеливо ждать, пока Шайтан утолит голод.

Мысли его, как и следовало ожидать, вертелись вокруг «Кирасы» и ее бритоголового шефа. Неподвижное, как у манекена или покойника, лицо бывшего спецназовца чудилось Юрию в каждом углу; бросив мимолетный взгляд в окно, за которым сгущались ранние сумерки, Филатов вздрогнул: ему показалось, что вместо собственного отражения в темном зеркале стекла он видит все ту же нечеловеческую рожу. Юрий тряхнул головой, и наваждение исчезло.