Утраченная реликвия

- А я-то думал, это твое пресловутое журналистское чутье, разочарованно произнес он. - Думал, с такими способностями ты мне враз объяснишь, кто убил Бондарева и пытался убить меня.

- Тебя пытались убить?

- А что, по мне не видно? - спросил Юрий и бросил на стол пистолет, который мешал ему сидеть. Светлов потянулся за этой игрушкой, и Юрию пришлось. дать ему по рукам.

- Видно, пожалуй, - сказал Дмитрий. - Неспроста же ты забился в эту нору и вооружился до зубов! Кстати, а где твоя собака? Этот, как его... Шайтан?

Тут его блуждающий по столу взгляд наткнулся на окровавленный ошейник в полиэтиленовом пакете. Светлов заметно вздрогнул и осторожно дотронулся до прозрачного пластика. Юрий отвернулся.

- Как это случилось? - негромко спросил Светлов.

Юрий рассказал ему, как все произошло. Рассказывая, он курил сигарету за сигаретой и все время смотрел в угол. Светлов слушал, хмуря густые брови и вертя в руках ошейник, который он зачем-то вынул из пакета. Юрий закончил говорить, посмотрел на него и удивленно поднял брови: Светлов задумчиво улыбался, разглядывая какую-то бумажку - судя по всему, обрывок газеты.

- Ты чего? - спросил Юрий. - Что с тобой?

- Чутье, говоришь? - продолжая странно улыбаться, сказал Дмитрий. Чутье, оно же профессиональное любопытство... Объяснить, тебе, значит, чья это работа?

Легко! Уно моменто, как говорят наши коллеги на Сицилии. Посмотри-ка сюда!

Он сунул Юрию под нос длинный клок газетной бумаги. Кусок этот, похоже, был оторван от программы телепередач, а на полях были криво, второпях написаны шариковой ручкой какие-то слова. Слова были довольно странные - не то имена, не то клички, не то ответы на какой-нибудь кроссворд.

- Тимоха, - прочел Юрий, - Рыжий, Коробка, Серый, Тюлень, - Фантомас. Что это за абракадабра? Откуда это у тебя?

Светлов поднял над столом ошейник, и Инкассатор увидел расстегнутый накладной кармашек с клапаном на кнопке - тот самый кармашек, в который они, бывало, клали донесения и записки, посылая первого Шайтана к своим через простреливаемую снайперами зону.

Кармашек этот был настолько привычной деталью, Что Юрию даже в голову не пришло поинтересоваться, нет ли чего там внутри.

- А, чепуха, - сказал он устало, хотя слова "Фантомас" и "Рыжий" задели внутри него какую-то струнку, и теперь эта струнка, затихая, гудела и вибрировала где-то в районе диафрагмы. - Эта бумажка могла валяться в кармане давным-давно.

- Шерлок Холмс, - презрительно произнес Светлов, - Эркюль Пуаро... Ты читать умеешь? Смотри! - он ткнул пальцем в обрывок газетной строчки, видневшийся на краю записки. - Видишь? Этот фильм крутили как раз в день убийства. Я это точно помню, Лида очень хотела его посмотреть, буквально все уши прожужжала.

Юрий тряхнул головой, прогоняя дурноту, и сел ровнее.

- Получается, что Бондарь их увидел, когда они подъехали, - сказал он, - написал записку и сиганул в окно.

Выходит, он их знал, так, что ли?

- Ты это предполагал без всяких записок, - сказал Светлов. - Однако должен тебе заметить, что записка эта при всей ее ценности мало что дает. Можно предположить, что вот эти слова, - он постучал согнутым указательным пальцем по лежавшей на столе бумажке, - есть не что иное, как клички. Ну, вроде того, как ты называешь Бондарева Бондарем. Нам хочется, чтобы это было так, и мы поневоле склоняемся к мысли, что это так и есть, - дескать, а что же еще? Но эти слова могут означать все что угодно!

Филатов вытряхнул из пачки последнюю сигарету, смял пачку в кулаке и раздраженно швырнул ее под топчан. Дмитрий приподнял брови, но промолчал, не сделал замечания, хотя язык у него так и чесался.

- Скепсис - дело хорошее, - проворчал Инкассатор, раскуривая сигарету, - но меру тоже надо знать.

Ты можешь выдвинуть хотя бы одну разумную версию, которая объясняла бы, зачем Бондарю понадобилось прямо в день убийства писать какую-то белиберду на свежей программе телепередач, потом рвать газету и прятать этот кусок в карман на собачьем ошейнике? А? Не можешь? Ну, еще бы! Потому что тогда тебе придется делать какие-то фантастические предположения, и все только для того, чтобы опровергнуть очевидное. Этот кармашек, знаешь ли, не из тех, в которые складывают мусор, и, если Бондарь туда что-то спрятал, значит, он считал это важным.

Светлов поморщился, но спорить с доводами Филатова было сложно.

- Хорошо, - сказал он. - Допустим, ты прав. Давай свалим все в кучу и примем на вооружение твою версию.

Допустим, Бондарева убили его коллеги, и убили потому, что он видел что-то лишнее. Я бы сказал, что его могли убить за другое - за то, например, что это он пришил своего напарника и умыкнул икону...

Юрий сделал неопределенное движение, и Светлов поспешно добавил:

- Я же этого не говорю! И нечего на меня таращиться. Сколько раз ты ошибался в людях? Не хочешь говорить плохо о покойнике - не говори. Но сбрасывать такую возможность со счетов нельзя. Только отработав все версии до единой, мы можем найти икону.